$15 млн заработал Шарль Собрадж, продав Болливуду историю о том, как он обманывал, обворовывал и убивал западных туристов, решивших посмотреть чудеса Востока. Туристы были и остаются желанной добычей для всевозможных преступников, поскольку человек, приехавший на отдых, легко забывает о своей безопасности.
"Спасения от этого нет"
Путешествия во все времена были сопряжены с риском. Купцы, паломники, переселенцы, первопроходцы и прочие искатели приключений встречали на своем пути немало опасностей, связанных как с капризами природы, так и с действиями нечистых на руку людей. Этого риска не избежали и туристы, но, в отличие от прочих путешественников, туристы обычно совершенно не готовы к крупным неприятностям в поездке. Турист изначально настроен на развлечения и отдых и склонен полагать, что лично с ним никогда ничего не случиться, что и делает его легкой добычей преступников. Если же вспомнить еще, что турист, будучи беспечен и благодушен, как правило, имеет при себе достаточно крупные суммы денег и немало ценных вещей, легко понять, почему охота на отдыхающих столь привлекательна.
Преступления против туристов стали совершаться тогда же, когда появился сам туризм. В XVI веке некоторые аристократические семьи начали отправлять отпрысков в заграничные поездки, в которых молодые люди должны были узнать мир, завести полезные знакомства и научиться уму-разуму. К XVIII веку познавательные путешествия в основном превратились в развлекательные. Особенно прочно традиция укоренилась в богатой Англии. Британские аристократы и предприниматели посылали своих сыновей, закончивших университет, в Европу, в маршрут обычно входили Франция, Германия и Италия. Богатые юноши ехали в компании друзей и слуг, имея при себе запас денег, а также драгоценности, столовые приборы и прочие вещи, необходимые аристократу в дороге. В ходе большого тура, как назывались подобные путешествия, молодые люди осматривали достопримечательности, знакомились с местной знатью и, конечно, предавались всем доступным развлечениям. Разумеется, богатый повеса, оказавшийся в чужой обстановке и склонный сорить деньгами, становился предметом пристального внимания со стороны искателей легкой наживы.
Прежде всего молодым британцам следовало опасаться новых знакомых—аристократов. В середине XVIII века бывалый путешественник Сакиверелл Стивенс писал о континентальных дворянах: "Общаясь со знатными и влиятельными иностранцами, не садитесь с ними играть. Во-первых, они знают, как играть особым образом, а во-вторых, в отличие от англичан, они не всегда платят, если проигрывают". Помимо титулованных шулеров английских туристов подстерегали нечистые на руку предприниматели. Стивенс предупреждал путешественников, оказавшихся на территории современной Бельгии: "Никогда не верьте на слово местным торговцам... Нет никакой уверенности, что вам пришлют на дом именно тот товар, за который вы заплатили".
Англичане, путешествовавшие по Италии, в один голос жаловались, что их обсчитывали и обворовывали на каждом шагу. Молодой джентльмен Филипп Фрэнсис, вспоминая путь из Рима в Тоскану, писал: "У меня вымогали деньги на каждой почтовой станции. Спасения от этого нет, поскольку если откажешься платить, то они заберут лошадей. По крайней мере теперь мы знаем все о римлянах, и сейчас я молюсь лишь о том, чтобы сами они и их неаполитанские соседи были преданы вечному проклятью". На кареты туристов регулярно набрасывались полуголодные итальянцы, которые требовали подаяния и попутно крали все, до чего удавалось дотянуться.
Впрочем, все это были лишь мелкие неприятности, которые впоследствии вспоминались как забавные приключения. Гораздо опаснее были встречи с настоящими уголовниками. В сентябре 1723 года английские туристы, которых звали Дэвис, Локк, Момпессон и Себрайт, прибыли в Кале, чтобы отправиться в путешествие по Франции. Молодые люди слишком шумно себя вели и слишком открыто меняли крупные суммы, что привлекло к ним всеобщее внимание. Путешественники не проехали и семи миль, как на них налетели разбойники, которые ограбили их и убили. Смерть четверых джентльменов вызвала международный скандал, Франция обещала, что такого больше не повторится, но уже в 1725 году Чарльз Эвелин, эсквайр, и его спутники попали в лапы разбойников по дороге в Лион. На сей раз англичанам удалось убежать, но все их добро осталось в руках злоумышленников.
Жертвами преступников нередко становились отпрыски влиятельных семейств. Однажды во французском Шантильи воры похитили сундук Хораса Уолпола, сына британского премьер-министра Роберта Уолпола. Все это осложняло межгосударственные отношения и плохо влияло на имидж принимающих стран. Франция, Голландия и некоторые другие государства честно пытались сделать жизнь туристов безопасной и добились здесь впечатляющих успехов. Во всяком случае к концу XVIII века английские путешественники все чаще признавали, что европейские дороги охраняются гораздо лучше, чем английские.
Промышленная революция XIX века заложила основы для массового туризма. Железные дороги и пароходы позволяли покрывать большие расстояния и сделали путешествия доступными для людей со средними и небольшими доходами. В 1841 году англичанин Томас Кук организовал первую железнодорожную экскурсию для жителей родного Лестера, а в 1855-м уже возглавлял первую в мире группу международных туристов, которую привез в Париж на Всемирную выставку. Вскоре контора Кука занялась организацией туров в Швейцарию, Италию, Египет и США, причем услугами фирмы пользовались в основном представители среднего класса. Разумеется, туристов время от времени кто-нибудь обворовывал. Кому-то подсовывали фальшивый египетский папирус, кому-то срезали часы, но в целом международный туризм уже считался достаточно безопасным хобби.
Зоной риска оставались страны, на которые европейская цивилизация не успела распространить свое влияние. Путешественник Гарри де Виндт, посетивший Персию в 1890 году, сообщал, что последний европеец, пытавшийся проехать тем же маршрутом, был обманут проводниками, ограблен, привязан к дереву и оставлен умирать от голода. Впрочем, люди вроде де Виндта сознательно искали опасностей и приключений, так что риск для них был частью удовольствия.
К началу ХХ века к туризму помимо англичан пристрастились представители других развитых стран, а после Второй мировой войны он сделался по-настоящему глобальным явлением. Жители Западной Европы и Северной Америки все чаще отправлялись в страны третьего мира, которые позиционировались турагентствами как рай на земле с зелеными пальмами и солнечными пляжами. В 1960-е годы Запад увлекся восточными религиями и наркотиками, и в жаркие страны, недавно освободившиеся от колониального гнета, потянулись толпы искателей новых ощущений, которым мир казался приветливым, дружелюбным и совершенно безопасным. Тут-то и начались серьезные проблемы.
Ишмаэль освобожденный
К началу 1970-х годов острова Карибского моря считались основным направлением американского туризма. Изначально роль туристической Мекки исполняла Куба, но после тамошней революции американцам пришлось искать тропический рай в других местах. Идеальным кандидатом на роль второй Кубы казались Американские Виргинские острова, принадлежавшие США, но не входившие ни в один из штатов. Здесь было все, что нужно для полноценного отдыха: прозрачное море, белый песок, буйная растительность и не менее 300 солнечных дней в году. У островов был только один недостаток — местное население.
Ишмаэль Лабит родился в 1947 году в небогатой черной семье, проживавшей на острове Сент-Томас. В школе он пользовался большим влиянием, поскольку прекрасно играл в бейсбол, был хорошим наездником и отличался приятной внешностью. Счастливая юность продолжалась до тех пор, пока Лабит не ударил камнем белого парня, с которым повздорил из-за какой-то ерунды. Ишмаэля выгнали из школы, и он уехал в Нью-Йорк, где связался с "Черными пантерами" — экстремистской организацией, исповедовавшей идеи социализма, черного расизма и ислама. Все уроженцы Виргинских островов считались гражданами США, и потому Лабит был призван в армию и направлен во Вьетнам. Он храбро сражался и даже был награжден, но в какой-то момент, выйдя из себя, избил белого офицера. В военной тюрьме Лабит принял ислам и стал называть себя Али. Выйдя на свободу и демобилизовавшись, он вернулся на родные острова, но места в мирной жизни так и не нашел.
В начале 1970-х годов экономика Виргинских островов держалась на туризме. Работу можно было найти, главным образом, в сфере услуг, ориентированной на развлечение американцев, большинство из которых были белыми. Туристический бум не спасал острова от массовой безработицы. Молодые островитяне целыми днями слонялись без дела, с завистью наблюдая, как веселятся отдыхающие. Временами между местными и туристами происходили стычки, но власти и пресса замалчивали такие факты, чтобы не вредить репутации курорта. Но то, что сделал Али Лабит и его сообщники, замолчать было невозможно.
6 сентября 1972 года Лабит и четверо его чернокожих товарищей ворвались в здание гольф-клуба "Фонтейн вэлли" на острове Санта-Крус. В руках у Али был автомат, который ему одолжил приятель-полицейский. В помещении находились две пары из Майами — супруги Мейсинджер и супруги Гриффин. Также было захвачено четверо сотрудников отеля, в том числе один чернокожий, помощник электрика Аллистон Лоэри. Нападавшие отобрали у них $700, а потом открыли беспорядочный огонь. Все восемь человек были убиты. Лабит и его подельники получили по восемь пожизненных сроков каждый, но это не спасло острова от затяжного экономического кризиса. Люди просто перестали приезжать в местные отели, и они стояли полупустыми почти два десятка лет после бойни. В конце декабря 1984 года Лабит вновь напомнил о себе. Власти решили переместить заключенного в тюрьму на территории США и посадили его в самолет, в котором туристы возвращались на материк, чтобы встретить Новый год дома. На борту находилось 198 человек, включая убийцу и трех вооруженных маршалов, не спускавших с него глаз. Во время полета Лабит отпросился в туалет. Из кабинки он вышел с пистолетом в руках, обезоружил охранников и приказал лететь на Кубу. Угонщик был предельно вежлив и позволил пассажирам мирно смотреть кино. В Гаване Лабита арестовали местные власти, и с тех пор о его судьбе ничего не известно. Кто и когда подложил пистолет в туалетную комнату, также осталось тайной. В США полагают, что Ишмаэль-Али Лабит до сих пор спокойно живет на Острове свободы.
Трагедия на Виргинских островах серьезно подорвала веру туристов в свою безопасность на островах Карибского моря, а через несколько лет под угрозой оказалось и южноазиатское направление. И снова виновником оказался харизматичный молодой человек, умевший завоевывать друзей и строить дерзкие планы.
Шарль Собрадж мог бы считаться романтическим героем своего времени, если бы за ним не тянулся кровавый след. Родился он в 1944 году в оккупированном японцами Сайгоне, его отец-индус и мать-вьетнамка не состояли в браке. При рождении его назвали Гурмуком. Вскоре после рождения сына отец бросил неофициальную семью, и, когда после войны в Сайгон вернулись французы, его мать Сонг связала свою судьбу с французским лейтенантом Альфонсом Дарро. Офицер взял женщину замуж и усыновил ребенка, но отказался дать ему свое имя. Семья переехала в Марсель, где мальчика крестили как католика и нарекли Шарлем.
Жизнь на новой родине складывалась не слишком гладко. Сонг родила мужу еще несколько детей, и все внимание семьи было отдано им, в то время как Шарль чувствовал себя забытым. Он был трудным подростком, хулиганил в школе и несколько раз пытался сбежать в родной Индокитай, пробравшись на торговое судно. Он рано научился воровать и в 1963 году попался на краже со взломом и сел в тюрьму. Чтобы выпутаться, ему нужно было войти в доверие к молодому аристократу Феликсу д'Эсконю, который помогал заключенным в качестве волонтера. Использовав все свое обаяние, Шарль Собрадж подружился с ним, что немало способствовало досрочному освобождению. На свободе Шарль с помощью д'Эсконя вошел в круг парижской золотой молодежи, где имел большой успех благодаря хорошо подвешенному языку и внешности восточного принца. За красивую жизнь приходилось платить, и недавний заключенный принялся воровать.
Шарль Собрадж завел роман с девушкой по имени Шанталь Компаньон, но та не решалась выйти за него замуж, поскольку родители были категорически против. Однажды молодой вор пошел ва-банк. Он повез Шанталь в дорогое казино на угнанной машине и просадил кучу денег, взятых в долг, а после устроил настоящие гонки по ночному Парижу с полицией на хвосте. В итоге машина была разбита, Шарль снова отправился в тюрьму, а Шанталь сказала "да". Через восемь месяцев Шарль Собрадж вышел из тюрьмы, женился на своей избраннице и вместе с ней покинул Францию, одолжив у Феликса д'Эсконя машину и деньги. Возвращать долги он, конечно же, не собирался. Впоследствии обманутый д'Эсконь писал о своем изворотливом друге: "Он на сто процентов использует слабости окружающих его людей. У него мало совести, если она вообще есть... Он умеет быть учтивым, но очень расчетлив. Он импульсивен и агрессивен". Шарль Собрадж с беременной женой отправился в Азию, где рассчитывал раскрыть все свои криминальные таланты и зажить той жизнью, о которой мечтал.
Большой Змей
В 1960-е годы в Индию вела "тропа хиппи" — система маршрутов, по которым западная молодежь пробиралась в страну пальм, медитации и гашиша. Хиппи ехали на поездах или автостопом через Восточную Европу, собирались в Стамбуле, а оттуда двигались к заветной цели через Турцию, Иран и Пакистан. На пути в Стамбул Шарль Собрадж оценил все выгоды общения с такими туристами. Он ловко обманул и обокрал нескольких хиппи, что помогло ему благополучно добраться до Индии, там же в 1970 году оказалась и Шанталь.
В Индии Шанталь родила, а Шарль завел бизнес по перепродаже краденых автомобилей. Денег было много, французская община носила молодого предпринимателя на руках, но Собрадж пристрастился к азартным играм и постоянно нуждался в средствах. Вскоре он попался на ограблении ювелирного магазина и сел в тюрьму, где симулировал приступ аппендицита. Его положили на операцию и вырезали совершенно здоровый аппендикс, после чего Шарль Собрадж сбежал из больницы с помощью Шанталь. Вскоре обоих арестовали, но выпустили под залог.
Супруги сбежали с ребенком в Кабул, где Собрадж вновь обратил внимание на туристов. В городе хватало хиппи — любителей гашиша, так что добыть немного денег не составляло труда. А самое главное, у западных туристов при себе были документы с визами и авиабилеты. Шарлю Собраджу как никогда была нужна мобильность, и он обрел ее, обчищая карманы туристов. Он вместе с женой попытался покинуть Афганистан, воспользовавшись ворованными документами, но был задержан за то, что не расплатился в отеле, и вновь посажен в тюрьму, откуда снова сбежал. На сей раз он приобрел шприц и начал глотать с его помощью собственную кровь, чтобы симулировать кровавую рвоту. Попав в лазарет, он чем-то опоил охранника и вновь оказался на свободе. Шарль Собрадж все-таки уехал из Афганистана, бросив семью. Шанталь вместе с ребенком вернулась во Францию, а перед ее мужем теперь был открыт весь мир, благо он знал, где и как раздобыть документы. Бывало, что он путешествовал сразу с десятью паспортами, позаимствованными у западных туристов. Он свободно разъезжал по всей Азии и даже временами заворачивал в Европу. Основной доход Шарлю приносили кражи в ювелирных лавках, но без преступлений против путешествующих граждан "свободного мира" он уже не мог обойтись.
Шанталь никогда не была настоящей соучастницей преступлений мужа и долгое время даже не догадывалась о его истинных занятиях. И все же Собраджу не хватало ее поддержки — для больших дел были нужны сообщники. Сначала он попытался привлечь к делу сводного брата Андре, но тот попался и угодил в турецкую тюрьму на 18 лет. Вскоре Шарль Собрадж решил собрать банду из тех, кого грабил и обманывал,— из западных туристов.
Поначалу он использовал случайных людей. Обычно он находил путешествующую пару, выдавал себя за торговца драгоценностями и уговаривал новых знакомых перевезти через границу контрабандный груз. Затем он нашел верных подручных. Первой была канадская туристка Мари-Андре Леклерк, с которой он познакомился в Таиланде. Леклерк влюбилась в Шарля Собраджа без памяти и была готова идти с ним на край света. Потом к ним примкнули бывшие французские полицейские Жак и Янник, у них Собрадж сначала украл паспорта, а после помогал им выжить в чужой стране без документов. Француза Доминика Реннейе Шарль Собрадж сначала отравил, вызвав симптомы дизентерии, а затем сам же поставил на ноги. Француз стал верным помощником махинатора. Наконец, к банде присоединился молодой индус Аджай Чодхури, которого не пришлось ни в чем убеждать — он уже был законченным преступником.
Криминальный коллектив занялся контрабандой и мошенническими схемами, жертвами которых нередко становились иностранцы. А затем начались убийства. В 1975 году на берегу Сиамского залива в Таиланде был найден труп американской туристки Терезы Ноултон в бикини. Вскрытие показало, что женщину утопили. Как стало известно впоследствии, Шарль Собрадж хотел использовать ее в своих махинациях, но Ноултон отказалась, за что и поплатилась жизнью. Вскоре на дороге в Патайю был обнаружен обгоревший труп еще одного уроженца Запада — Витали Хакима. Этот человек оставил Шарлю Собраджу на сохранение свой паспорт и дорожные чеки, чем и подписал себе смертный приговор. Затем точно так же были убиты голландские туристы Хенк Бинтанья и Корнелия Хемкер. Серию 1975 года завершила Шармен Карру — француженка, приехавшая искать своего друга Витали Хакима. Ее нашли в таком же положении, как и Терезу Ноултон, и в таком же облачении. Таиландская полиция поняла, что имеет дело с одним и тем же преступником, и нарекла его Убийцей Бикини. Вскоре полицейские придумали ему новое прозвище — Змей, поскольку поймать его было не легче, чем змею в зарослях тростника.
В большинстве убийств Шарлю Собраджу помогал Аджай Чодхури, тогда как остальные даже не догадывались о происходящем. Бывало, что Собрадж убивал в одиночку. Таким образом в Калькутте он расправился с израильтянином Авони Якобом, а потом в Непале убил американцев Лэдди Дюпара и Аннабель Тремонт. Всех их он убил ради паспортов и билетов. Шарль Собрадж высоко ценил возможность путешествовать из страны в страну, не оставляя следов. Наконец настал черед самого Чодхури. Верный помощник украл для Змея драгоценные камни, а потом просто сгинул без следа. Всего, как считается, Убийца Бикини отправил на тот свет 12 человек, хотя, возможно, жертв было гораздо больше.
В конце концов подельники Шарля Собраджа поняли, что имеют дело с убийцей, и просто убежали от него, не забыв известить полицию. С Шарлем осталась только преданная Мари-Андре Леклерк, хотя позже он вовлек в свои дела еще двух западных туристок. В июле 1976 года Змей совершил роковую ошибку. Он попытался ограбить группу французских студентов, приехавших осмотреть индийскую столицу. Шарль Собрадж вошел к ним в доверие, показал город, а затем предложил таблетки, якобы защищающие от дизентерии. На самом деле это было снотворное. Однако оно оказалось слишком сильным, и студенты начали падать без чувств прямо в холле отеля. Молодые люди, не успевшие принять "лекарство", скрутили преступника.
Шарль Собрадж получил 12 лет и провел время за решеткой с большим комфортом. Он спрятал драгоценные камни в одной из полостей собственного тела и успешно подкупил охрану. Вскоре Собрадж стал королем тюрьмы. Ему в камеру доставляли изысканные блюда из ресторанов и наркотики, его приказы исполняли и заключенные, и полицейские. В 1986 году Шарль Собрадж снова бежал, чтобы получить новый срок, в результате выдача заключенного Таиланду, где его ждала смертная казнь, не состоялась. Выйдя из тюрьмы в 1997 году на законных основаниях, Шарль Собрадж уехал в Париж, где зажил на широкую ногу. Солидные издания были готовы щедро платить ему за интервью, а одна из болливудских кинокомпаний заплатила Собраджу $15 млн за право использовать его биографию в своем фильме. Шарль Собрадж мог бы и дальше купаться в роскоши и славе, если бы в 2003 году не решил тряхнуть стариной. Он зачем-то прилетел в Непал, где был опознан и арестован в казино Катманду. Суд приговорил его к пожизненному заключению.
"Одна большая тюрьма"
Дело Шарля Собраджа привлекло к себе не меньшее внимание, чем бойня на Виргинских островах, но Таиланду удалось избежать потери репутации, поскольку Змея судили в Индии. Между тем проблема с безопасностью курортов никуда не исчезла. С одной стороны, туристам угрожали проходимцы вроде Собраджа, пользовавшиеся беспечностью отдыхающих. С другой — им угрожали реалии тропических стран, где безработица и нищета плодили бандитов и экстремистов, в равной степени ненавидевших сытых и беззаботных курортников.
Принимающие государства пытались защитить туристов. В начале 1990-х годов власти Ямайки, устав от бесконечных сообщений о грабежах и прочем насилии в отношении иностранцев, вывели на улицы военные патрули. Бизнес нашел свое решение: на острове появились сети отелей Sandals, Couples и Hedonism, которые представляли собой хорошо охраняемые анклавы, окруженные защитным периметром. Отели работали по модели "все включено", и туристам было ни к чему покидать охраняемую территорию. Такой вид отдыха был назван анклавным туризмом. У него было только два недостатка: во-первых, турист, приехав на Ямайку, видел отель, но не видел саму Ямайку; во-вторых, коренные жители, лишившиеся возможности снабжать иностранцев сувенирами, фруктами и марихуаной, еще больше озлобились и при случае рады были отомстить заезжим гринго.
Тем же путем пошли злосчастные Виргинские острова, где в середине 1990-х после нескольких громких убийств был введен комендантский час для молодежи, а на улицах появились блокпосты с солдатами. И все же туристов продолжали убивать. Например, в 1994 году на почти безопасных Бермудах были зверски замучены четыре американских яхтсмена, а через год на Антигуа застрелена канадская туристка, оказавшая сопротивление грабителям. И как было защитить туристов, если уровень преступности в Карибском бассейне непрерывно рос? В Тринидаде и Тобаго с 1999 по 2007 год количество убийств увеличилось в четыре раза, а в целом по региону с 2004 по 2007 год этот показатель вырос на 33%.
В противоположном направлении двигалась ЮАР, где система, аналогичная анклавному туризму, изначально называлась апартеидом. Главной туристической жемчужиной страны был Дурбан, где во времена того самого апартеида на пляжах стояли красноречивые знаки с перечеркнутой черной собакой. В 1989 году пляжи открыли для представителей всех рас, и поток богатых белых туристов мгновенно иссяк, поскольку отдых там сделался небезопасным. Впоследствии иностранных туристов удалось вернуть, вновь введя систему охраняемых зон, но безопаснее в городе не стало. Фотограф Сноуи Смит, живущий в Дурбане, так описывает свой город: "Все это место выглядит как одна большая тюрьма с закрытыми ставнями, железными решетками, колючей проволокой, темными личностями и повсеместной грязью".
Тот факт, что туризм является важнейшим источником дохода для многих развивающихся экономик, не защищает туристов от нападений, а, напротив, делает их мишенью для тех, кто хотел бы насолить родному правительству. К примеру, в 1997 году в Египте исламисты расстреляли 62 человека, почти все они были иностранными туристами, а в 2003 году их идейные последователи в Алжире взяли в заложники 32 европейца — один из них погиб, а остальные были в конце концов освобождены. Последнее преступление такого рода, как известно, произошло 23 июня в Пакистане — там расстреляли группу альпинистов-иностранцев.
Можно сказать, что современные туристы сталкиваются с теми же проблемами, что и в былые времена молодые британские аристократы, совершавшие большой европейский тур,— по большому счету ничто не изменилось. Пока что из всех мер безопасности лучше всего работают две: не выходить из отеля в стране пребывания или попросту оставаться дома. Впрочем, настоящие любители путешествий никогда не согласятся ни на первое, ни на второе.
