Туристический бизнес Санкт-Петербурга

Несколько раз оказавшись на грани провала, он все же сумел туда пробраться и теперь рассказывает, как повторить этот тернистый путь, полный строгостей и бестолковостей.

От этого отвыкаешь. Тем приятнее радость вспоминания. Лето 2019-го: быстрый ЗCД, «Скандинавия» с дерзкими торопыжками на встречке, последняя заправка с хот-догами, детский восторг от видов Сайменского канала. Светофор на въезд на пункт пропуска. Открыть багажник, «товары для декларирования?», последний русский пограничник… И дальше — маленькие, желтые и аккуратные, явно не наши, знаки «30», еще один светофор — и подтянутый красивый офицер тянет слова: «К-кута етьете?», «Сколко тней наса-ад?». Его рука тянется к заветному штампу, и тут вас резко и больно возвращают в 2021-й: «По к-какой причи-ина етьете при коронави-ирус?»

Придется отмотать пленку ностальгии и объяснить, как мы вообще тут оказались «при коронавии-рус», и какой должен быть правильный ответ. Тем, кто дочитает до конца — бонус: медитативное видео идеальной финской дороги под правильную музыку из финского радио.

Сразу оговоримся, в этой статье нет инструкции, как облапошить наших и их пограничников, чтобы метнуться за сыром и рыбой. Все делалось совершенно легально, ни на одном из этапов не было сказано ни слова лжи.

Лазейка получилась не очень широкой. Постановление нашего правительства № 1291-р от 18 мая запустило своего рода «Дачную амнистию». Владельцев недвижимости, которых теоретически в определенных случаях финны были давно готовы пропускать, с прошлого марта из страны не выпускали свои родные пограничники. Домовладельцы не входили в список разрешенных для выезда категорий, описанных в «карантинном» 763-м постановлении от 27 марта 2020 года (а те-то все эти месяцы тоненьким ручейком все же тянулись через российско-финские пункты пропуска: студенты, обладатели ВНЖ и их родственники, сотрудники международных компаний, ну и депутаты с дипломатами по делам государственной надобности, куда ж без них).

Издание постановления 1291-р особо не афишировалось, и в медийное поле оно попало лишь через два дня, когда «Фонтанка» одной из первых рассказала об этом. Однако постановление казалось лишь предчувствием: вопросов осталось больше, чем в сухих формулировках находилось ответов.

Попытка прояснить ситуацию по официальным каналам не увенчалась успехом. Собираясь в тестовую поездку, я пытался по телефону добыть информацию у погрануправления ФСБ по Петербургу и Ленобласти. Дежурный офицер дать ответы на вопросы, в каких случаях и точно ли уже пускают, не смог, выдав номер, по которому такую консультацию могли бы дать. И честно предупредил: «Дозванивайтесь настойчиво, туда звонят сейчас со всей страны».

Наскоро покидав все документы на домик в Иматре, которые нашлись под рукой, я решил дозваниваться по пути. Перед этим подготовился как мог. Виза еще действует, но вот медицинская страховка за «невыездной» год, конечно, кончилась. Благо на сайтах страховых все еще можно ее купить онлайн. На три дня около 150 рублей, распечатать можно сразу же.

Труднее дело обстояло с гринкартой — осаго для поездок за границу. Многие владельцы недвижимости, чтобы сэкономить, покупают ее сразу на год, но, конечно, с прошлого марта кончилось уже все, что было. И тут обнаружилась проблема. Дело в том, что как с медстраховкой — распечатать с сайта — с гринкартой не получится. Получать надо лично. А все многочисленные точки продаж гринкарт за прошлый год закрылись. Вот буквально — везде, где многочисленные путешественники в Финляндию раньше по дороге туда их оформляли, сейчас этого ничего нет. Ни на «последних» заправках Neste и «Лукойл», ни в вагончиках вдоль дороги (хотя на некоторых красуются надписи «Открыто», внутри — все глухо).

Быстрый опрос по телефону сотрудников этих АЗС дал единственный правильный ответ: домик «21 века» перед шлагбаумом у Сайменского канала. Это если через Лаппеенранту ехать. Работает круглосуточно и крайне лояльно. Есть опция «тестовой покупки» — тебе дают гринкарту, но по кассе не проводят. Если через границу вас не пропустят, деньги вернут. Действует эта опция только два часа. Не успеете вернуться — все. Притом, что стоит она сейчас минимум 3220 рублей — евро же подорожал.

Дозваниваться до консультанта погранслужбы и правда пришлось настойчиво. Начав еще на Савушкина, я уже за Огоньками наконец-то пробился через бесконечные то короткие, то безответно длинные гудки до живого человека. Услышав, что звонок к нему идет из движущейся по трассе машине, он настоял на остановке — апелляция к Hands free и громкой связи не помогла. Останавливайтесь, и все тут.

Разговор сильно поубавил мой оптимизм. Во-первых, постановление не оговаривает, какие именно подойдут документы, «подтверждающих право собственности на недвижимое имущество, находящееся на территории иностранного государства, в которое осуществляется выезд» (так — в постановлении).

«Мы пока точно ничего не знаем. А что у вас есть? Некоторые, кто звонит, говорят, что у них есть выписка из местного реестра недвижимости, другие — что у них такого нет и никогда не было», — разводил руками пограничный собеседник.

Подойдет ли договор купли-продажи? «Ну вот непонятно. По идее, нет, ведь вы уже, с тех пор, может, продали свой дом». Так, а насколько свежая тогда должна быть выписка из реестра? Сегодняшняя что ли? Иначе, как убедиться, что я не продал все вчера? «Ну вот и непонятно. Но лучше возьмите свежую выписку». Так а как ее взять, если нас туда не пускают? Нет ответа.

В теории получить выписку, у кого ее нет, можно онлайн. Однако это серьезный квест — из движущейся (и даже стоящей) машины, такое вам вряд ли удастся. Пришлось обращаться к «центру управления полетами» — домочадцам с компьютером.

Во-первых, выписки даются не по адресу, а по своего рода кадастровому номеру, выглядит он примерно так: 153–356–6–405. Если под рукой номера вашего дома или участка нет, его можно найти онлайн на специальном сайте финского Национального земельного ведомства https://www.maanmittauslaitos.fi/en/real-property/services/how-find-out-property-identifier.

Разумеется, лично заказать выписку сейчас никак, надо идти на их e-service. Он только на финском. Гугл-переводчик вам в помощь. Продравшись через все эти «Определите себя, Suomi.fi идентификацию. Мы перебудем следующую информацию поставщику услуг идентификации», вы переходите на новый круг испытаний.

Авторизоваться в сервисе можно только используя идентификационный номер клиента одного из финских банков. Далеко не всем русским владельцам счетов они давали доступ к своему онлайн-банкингу и ID. Если у вас он есть — действуйте. Потом расскажете. Если идентификационного номера или самого счета нет, ищите выписку из реестра. Скорее всего, она у вас есть — она автоматически отсылается по почте новому владельцу при регистрации сделки и собственности. Мой «центр управления полетами» отыскал ее в кипе оставленных дома бумаг и послал сообщением. Пришлось искать по пути принтер. Подсказка: ближайший в Выборге в «Ярком мире» напротив вокзала. Но лучше не повторяйте этот путь, распечатайте все дома.

Пока все это выяснялось, приближался поворот на дорогу вдоль Сайменского канала. К слову, проехать на легковой машине через границу в Светогорске сейчас невозможно — пункт там работает только для грузовиков. Да и «Брусничка» с «Торфяновкой» работают только с 7 утра до 21:00. Вне этого времени не проехать вообще никак.

В следующий раз ощущение близости провала накатывает, когда из домашнего «Центра управления полетами» бросают ссылку на статью со словами финского чиновника о том, что перед въездом в Финляндию иностранцам надо за 72 часа сделать ПЦР. Я ничего такого не делал. У меня в активе — только распечатка «прививочного» паспорта из «Госуслуг». Он там с QR-кодом и по-английски. Ну, была не была — может, обойдется.

Купив гринкарту, вернее, оформив с обещанием в течение двух часов вернуть деньги, если не пропустят, подъезжаю к первому кордону — шлагбауму перед арендованной финнами у России дороги вдоль канала. Поправка — точно такой же шлагбаум стоит и на «Скандинавии» перед въездом на Павловский мост через канал. Но охранник там работает в «доковидном режиме». Дает сигнал остановиться, внимательно оглядывает машину, пока она тормозит, а когда уже открываешь окошко, чтобы начать с ним объясняться, машет рукой: проезжай.

Пограничник на Брусничном шоссе более склонен к общению. Увидев в раскрытом виде загранпаспорт, спрашивает, есть ли вид на жительство. Узнав, что нет, вскидывает брови: а как тогда собираетесь пересекать границу?

— Как владелец недвижимости.

— Ну, вы попробуйте, но, кажется, там таких разворачивают.

— А когда «такие» в последний раз так разворачивались?

— Ну, с месяц назад.

Однако препятствовать проезду он не собирается и открывает шлагбаум. Выезжаю на одну из самых живописных в мире дорог — шоссе вдоль Сайменского канала. Сейчас оно почти полностью безлюдно. По пути попадаются лишь единичные машины на финских номерах. Тем забавнее останавливаться у разведенного моста — он пропускает яхту с высоченной мачтой.

В конце концов, дорога приводит к «нашему» пункту пропуска. Девушка перед шлагбаумом вновь смотрит на раскрытый паспорт и открывает проезд.

— Куда ехать, знаете?

Ну, не в первый раз, небось.

— Знаю.

И ошибаюсь. Привычный въезд к пунктам «туда» перегорожен пластиковыми блоками. Вдали пограничник машет: влево! Оказывается, оба направления сейчас пропускают через одну сторону, которая «оттуда».

Взяв внушительную папку собранных впопыхах и распечатанных по дороге документов, захожу в здание пункта пропуска. В маске! Очередь — человек восемь. Работает одно окно. Каждого проверяют тщательно. Почти все — русские с финскими карточками ВНЖ. Исключение — студент, но у него тоже какой-то финский документ.

На столах для досмотра багажа в творческом беспорядке бумаги. На одной предупреждение, мол, в период проведения чемпионата Европы по футболу здесь будет людно, планируйте поездку, имея это в виду. Другая бумага — следы недавней неравной борьбы любителей финского сыра с безжалостной и бездушной машиной контрсанкций — акт изъятия скольких-то там головок «Альтермани» с приложенными фотографиями.

Только настраиваешься на лад провести тут полчаса-час, как вдоль очереди проходит сотрудник в форме: У вас карточка? Угу. У вас? Хорошо.

— Я собираюсь проехать как владелец недвижимости в Финляндии. Это возможно? Недавно вышло постановление правительства…, — начинаю я много раз прокрученную по дороге в голове речь, готовясь отстаивать свое право на свободу передвижения.

— Да-да, все возможно, — прерывают меня. — У вас какой документ на дом?

Надо же, все так просто. Распечатанная 15-страничная копия постановления не пригодилась. В кипе счетов от электриков, договоров с мусорщиками и переписки с риелторами нахожу две бумаги: копия выписки из реестра 8-летней давности и также копия договора купли-продажи.

Офицер выбирает первую. Выглядит она весьма невзрачно. Просто напечатанные слова о том, что недвижимость с таким-то регистрационным номером перешла от одних владельцев к другим. Без печати. На обороте — подпись, но в данном случае — ее копия. Пограничник оперирует только лицевой стороной. Пробегается по ней глазами и проводит пальцем по финским, явно незнакомым ему словам. Ищет адрес. Предупреждали же, адреса нет, только номер.

— А чего-то более официального нет?

Первое, что попадается под руку — форма официального предложения от покупателя к продавцу с фиксацией цены. Выглядит солидно — риелторы люди серьезные, не то что кадастровые служащие. Это вполне удовлетворяет проверяющего. Он фотографирует копию выписки и машет рукой — проходите к окну.

— Сколько раз теперь можно будет проехать с таким документом?

— Ну... Многократно.

— А вы только тех, кто в выписке указан пускаете? С ребенком, например, можно будет проехать?

— А они не владельцы? Тогда, значит, туристы. А туристов мы не пускаем.

Понятно, спасибо.

У окошка — все как в старые добрые времена. Ну разве что ритуал с маской в новинку. Чтобы пограничница на вас посмотрела, надо ее приспустить, потом — снова надеть. Просит снова показать документ на недвижимость. Громко спрашивает, глядя вдаль на первого коллегу: нормально? Пропускаем?

— Нормально, пропускаем.

Бздынь! — На паспорте появляется первый с марта прошлого года штамп. Следующий!

Машину досматривают не сказать, чтобы дотошно. Зеркало снизу, откройте двери и багажник. Ну и все, вперед. Несколько километров «ничейной» дороги и подруливаем с предписанной в 20 км/ч скоростью через камеры аванпоста финского пункта пропуска. Как какой-нибудь москвич едешь почти на ощупь между то тут, то там расставленными ограждениями и знаками, направляющими трансграничных путников — после финта русских пограничников ждешь, что финны тоже куда-нибудь не туда всех направляют. Но нет, у них все там же, где и обычно.

С маской в правильном положении заходим в немного уже позабытый пункт финского пропуска. Окошко тоже только одно. Начинается все, как раньше. Куда едете, к кому, на сколько дней. Периодически офицер тянется к штампу, но каждый раз снова просматривает что-то в компьютере. Далее следует вопрос, который, как я уже почти понадеялся, меня минует: «А чего вы, батенька, забыли в своем доме в разгар коронавируса?»

Теперь вспоминаем все то, что мы уже много раз все читали: финны пропускают только если это реально необходимо

— Мне надо провести работы по обслуживанию дома.

— Что за работы? — в голосе пропадает вальяжная приветливость. Стальные нотки дают понять: это ключевой вопрос. Если на него с первого раза не ответишь правильно, дальше можно будет не пытаться.

Как раз кстати (это как сейчас выясняется, а тогда это было крайне неприятно), в прошлый приезд пришлось бороться с упавшей на крышу и повредившей ее покрытие огромной веткой. Быстренько положив заплатку из баннерной пленки, решил заняться этой проблемой на майских, но что было потом — сами знаете.

Вижу, заинтересовал. Сталь пропадает.

— Сильно повредилась крыша?

— Прям вообще повредилась, — не вру я.

— Есть ли фотографии повреждения?

— Ну вот незадача — не думал это фотографировать. А потом же коронавирус и вот это все. А там же был снег, теперь ливни, небось, пленка уже слетела и все заливает.

— Почему тогда только сейчас едете, — чуть не возмущается финн, и тут я понимаю, что прошел его тест. Потому что на этот вопрос у меня уже распечатано свежее постановление правительства РФ. Машу им, но никто читать, конечно, эти 15 страниц не собирается — верят на слово. К слову, доказывать, что дом тебе принадлежит, никто не просит. Пробую проверить версию.

— У вас там в компьютере написано же, что дом мне принадлежит? Или документ показать?

Давно известно — не надо предлагать финским пограничникам посмотреть никакие бумаги, пока они не попросят. Иначе вы даете им лишнюю пищу для размышлений, почему вас надо не пускать. Надо будет — сами попросят. Так и в этот раз: покажите, что у вас есть? И снова печатает что-то и пристально читает в компьютере.

— Я не могу принять такое решение — должен получить указание от куратора, — умывает руки пограничник. И мурлыкает в свою рацию что-то про мою ситуацию. Различаю немногие знакомые мне финские слова: «крыша», «дом». Ответ — в наушнике, не слыхать. Но видно, что на той стороне радиоволны не против: Бздынь! — и у меня второй штамп.

«А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!», — внутри себя кричу я, а наружу выходит только сдавленное: «Киитос пальюн. Хей-хей» (примерно треть моего финского словарного запаса).

Спохватившись, что я при исполнении, задаю важный вопрос:

— Вы меня в следующий раз пропустите? Если мне еще раз надо будет поехать? И если я, например, с женой буду — ей тоже надо «проводить работы по обслуживанию» там?

— Каждый раз будет отдельно решаться, идет ли речь об emergency, — оставляет офицер в неопределенности. Ну и на том спасибо.

Какая причина для срочной поездки на вашу дачу — вам виднее. Очевидно, что совсем уж фантазировать не стоит, но и доказывать ничего особо, как видите, не приходится.

Прохожу вдоль таможенного коридора, на выходе дорогу перегораживает стол с немолодым добродушным финном в прозрачно-пластиковом щитке на лице. Упс! Тест же я так и не сделал.

«У вас нет актуального ПЦР — это необходимо для въезда в Финляндию», — начинает он по-английски, и у меня внутри все обрывается. Надо же, как нелепо я провалился — уже с двумя-то штампами.

Далее он пускается в длинные рассуждения по-фински, показывая в эту, ту и третью бумагу.

— А по-английски так же можете? Да, у меня нет свежего ПЦР, но я — во-первых, жертва обстоятельств. А во-вторых — вот у меня есть справка из «Госуслуг», что я привился великолепной, признанной журналом The Lancet и многими мировыми светилами, прививкой «Спутник Вэ». Давайте меня пустим, а? — мямлю я. — Смотрите, тут и по-английски все написано, и вообще QR-код есть, — захожу с единственной козырной шестерки у меня на руках.

— Это отлично, что вы привились. Большинство ваших к нам, кстати, непривитые едут, а зря. Хорошая прививка. Но она не подходит, увы, для въезда в Финляндию. А вот ПЦР — вещь! И начинает снова все рассказывать, тыча в три разных бумажки, но уже на крайне кривом английском, из которого я понимаю: меня пустят!!!

А объясняет милый дедуля в прозрачно-пластиковом щитке на лице, оказывается, что большинство сделанных в России ПЦР они не принимают — чего-то там не так наши оформляют. А зато сейчас мне этот тест они сделают сами — бесплатно. Вон в том домике (который в мирное время — туалет).

Дальше. Заполните вот бланк. Имя-фамилия, номер телефона и е-мейл, адрес, куда едете. В течение трех дней вам придет на телефон смс. В ней будет написано, negative или positive. Если negative, то вы ничего не делаете, радуйтесь, ходите, гуляйте, но у нас тут все в масках в магазинах, если что. Если positive, идете в своей Иматре вот сюда, показываете им смс. Они опять сделают вам тест, но вы все время после этого сидите дома. Ждете второе смс, где будет написано, что вы все же negative, а первый тест был ложноположительным. Если же и второй тест будет positive, там вам скажут… А, впрочем, желаю вам, чтобы все было отрицательно прям вот с первого раза.

И только тут я понял, что теперь точно все. Пропускают. Бог с ним с этим ПЦР, пусть что хотят уже со мной делают, я согласен.

В бывшем туалете, переделанном в ПЦР-ную, трое — дама с отличным русским, которая записывает данные из анкеты в свой компьютер, и две прям совсем финских финки, которые и проводят процедуру. На первом этапе выясняется, что у меня нет финского ID, а он есть в форме анкеты. Ну ничего, говорят, мы вместо него вашу дату рождения запишем.

Медсестры сажают на стул и нависают с двух сторон: вот платочек, высморкайтесь хорошенько. Бросьте его вот в эту урну. Сейчас вылетит птичка. Суют палочку в нос.

И тут я понимаю, почему их две, и почему они нависают. Потому что опасаются эксцессов. Этот их финский ПЦР — совсем не то, что у нас. Палочку они суют не просто в нос, а прям за самые гланды. И не просто суют, а суют и секунд 10 обстоятельно и вдумчиво так ею там шуруют.

Я раньше понятия не имел, что мне в нос можно что-то так глубоко засунуть. У нас все не так жестко делается, и эти две немолодые и повидавшие многое финки открыли мне доселе неизведанные глубины.

Инстинктивно выпучиваю глаза, из которых льют слезы (рефлекторно же) и хватаю воздух ртом. Та, что слева, жестко осаживает, мол, сидеть, не дергаться, венялайнен, сейчас мы из тебя все выковыряем!

Ага, говорю, ничего себе вы молодцы! — когда палочку наконец из меня (кажется, что с адским скрипом, но нет) вытаскивают. Те уже видят, что я не буду кричать и махать руками, и снова становятся добродушными. Мол, ну вот, чего у ж там, работа такая. Понимаю, говорю. Дай вам бог здоровьичка.

И это было последнее испытание на пути в Финляндию.

Еду по уже темнеющей дороге на Лаппенранту. Тихо, красота. На пути — пустующие «Лапландия» и «Райямаркет» с «Лидлом». Днем два последних окажутся «живыми», а «Лапландия» так и останется завтра безлюдной. «Дисас» переехал куда-то в сторону.

Чудесное шоссе № 6 с разрешенными 100 км/ч и гигантскими «ветряными мельницами» рождает ностальгию по давно минувшим временам. Красота!

Иматра встречает напоминанием, что она прекрасно обходилась все это время без нас. Спуск воды на плотине (кто не видел — уверяю, умопомрачительное зрелище, не передающееся на видео) происходит совершенно буднично без обычных толп и перекрытой дороги. Ну водопад и водопад, мол, мало ли чего у нас в Иматре происходит.

Ну здравствуй, Финляндия. Мы скучали.

Денис Лебедев/«Фонтанка.ру»

СМСФото: Денис Лебедев/«Фонтанка.ру»

Фото: Денис Лебедев/«Фонтанка.ру»