Вокруг реставрации Преображенской церкви в Кижах (Карелия) развивается активная дискуссия. Как уже сообщало ИА REGNUM Новости, ансамбль Кижского погоста балансирует на грани включения в список "Всемирное наследие под угрозой". Причина этого - в методах реставрации уникальной 22-главой деревянной церкви Спаса Преображения (1714 г.) и в планах строительства на острове Кижи туристского центра. Свою точку зрения на это высказал для ИА REGNUM Новости главный архитектор музея-заповедника "Кижи" Сергей Куликов. Свою точку зрения он уже высказывал на страницах журнала "Карелия", но пубилкация была на финском языке. Поэтому ИА REGNUM Новости цитирует письмо Сергея Куликова полностью: "Кижи. Невыученные уроки. В качестве справки: Ансамбль Кижского погоста включен в Список всемирного наследия ЮНЕСКО в декабре 1990 года. Он формировался на протяжении многих десятков лет, состоит из двух церквей и колокольни, окруженных деревянной оградой. Известно, что сразу после пожара 1694 года, унесшего церкви предшественницы, была построена зимняя Покровская церковь. Она была перестроена спустя примерно 70 лет с использованием старого материала. Летняя Преображенская церковь основана 6 июня 1714 года. Время завершения строительства неизвестно. Подобные церкви на Севере строились по нескольку лет. Нынешняя колокольня строилась сразу под обшивку в 1862 году и перестроена в 1874 г". Строить легче, чем реставрировать?! У стариков были знания и опыт. Первую зимнюю Покровскую церковь строили быстро - после пожара в пожарном порядке - так как нужно было где-то службы служить. Такие церкви назывались "поденными" - вырастали за день. Летняя Преображенская строилась никак не менее трех лет, судя по подрядным записям на строительство подобных церквей. Я полагаю, лет пять-шесть. И вот скоро исполнится 60 лет, как реставрируют Кижи! Началось все еще в далеком 1951 году, когда выдающийся архитектор Александр Ополовников пришел на Кижи, чтобы показать миру "первоначальный облик" храмов, то есть снять тесовую обшивку со стен, которая с 1860-х укрывала срубы от солнца и непогоды. Тогда не обошлось без реверансов атеистам - дескать, это "церковники обшивкой исказили истинный облик народных церквей", а мы восстанавливаем статус-кво. Хотя скорее сами крестьяне со своей смекалкой решили и обшили церкви, чтоб те подольше стояли, а вовсе не батюшка, который сам кормился от прихода. Если бы за кижскими церквами ухаживали и поддерживали их регулярными ремонтами как в старину, то, может быть, и не было бы сегодняшних проблем. Но церкви с 1930-х годов были бесхозными, кровли текли, трапезные служили амбарами для зерна. И хорошо, что после войны на волне патриотических чувств на них обратили внимание как на гениальное творение народного зодчества и решили сохранить их для будущих поколений. Спасибо Ополовникову. Мощь и красота невообразимые Известно, что величественные срубные постройки кижских сельских храмов строились "как мера и красота скажут", часто на пределе физических возможностей материала, без каких-либо инженерных расчетов. Основой успеха строительства было: выбор места (постройки ставились просто на камни "в сухую", без раствора, то есть без привычного нам фундамента, и поэтому надежное грунтовое основание под постройкой играло решающую роль); качество материала, (для Преображенской церкви был отобран уникальный по своим качествам лес, какого сейчас не найти); качество творческого замысла или как сейчас говорят - дизайна, обеспечивающего и устойчивость сооружения, и его выдающиеся эстетические свойства; высокое качество исполнения плотницких работ. Конечно, поначалу камни под Преображенской церковью слегка просели под весом сруба, и верхнюю главку пришлось под конец строительства слегка сместить, чтоб церковь не казалась покосившейся. Потом все стабилизировалось, как говорят специалисты. А дальше с годами стало "портиться" дерево под воздействием солнца, воздуха и воды. Проблемы, связанные с деградацией древесины, строительными ошибками, недостаточным и нерегулярным уходом неоднократно были причиной более или менее обширных ремонтов кижских построек вплоть до их полной перестройки. Первоначальная Покровская церковь конца 1600-х была перестроена заново уже в 1764 году. Потом обе церкви были капитально отремонтированы и обшиты тесом в 1860-е годы. То же старая колокольня была снесена "за ветхостью" и выстроена заново в 1862 г., а верх ее был опять перестроен уже в 1874 г. "для придания большей устойчивости". Это были ремонты, где основной мотивацией было сохранить постройки, ну и быть может немного приукрасить. Реставрировать - значит восстанавливать, консервировать - значит сохранять. Реставрация и ресторация - слова одного корня. В ресторации мы восстанавливаем свои силы питанием, а реставрация призвана восстанавливать памятники. Общепринятой в мире консервации в Советской России не повезло: сам термин уже ругательный, ибо консерватор - это "противник новизны, перемен", а кому хотелось в СССР именоваться таким именем и потом консервировать, то есть осторожно сохранять памятники?! В советское время бытовало мнение, что настоящая охрана памятников начала осуществляться в России только после революции. Дореволюционные разработки в теоретиков и практиков реставрации В.В.Суслова, П.П.Покрышкина, Д.В.Милеева и др., приблизившие российскую практику к европейскому уровню оказались полузабытыми, а так называемый "железный занавес" перекрыл профессиональный диалог со специалистами других стран. До сих пор российское довольно разрозненное реставрационное сообщество занимает обособленную позицию и почти не принимает участия в работе международных организаций, объединяющих специалистов в области сохранения памятников архитектуры. Помню, еще в середине 1980-х было признаком плохого тона упоминать "капиталистическую" Веницианскую хартию по консервации и реставрации памятников 1964 года или имя финского архитектора Ларса Петтерссона (Lars Pettersson), выдающегося исследователя деревянного культового зодчества Карелии. Его материалы использовались российскими учеными, но имя не упоминалось, так как он занимался обследованием храмов в 1942-44 гг, будучи в составе финских оккупационных войск. Вероятно, международная самоизоляция послужила причиной того, что в основу реставрационных проектов часто ложились сомнительные с точки зрения современной науки концепции. Например, концепция "реставрации на первоначальный облик", приведшая многие памятники к утрате важного позднего исторического материала и часто подмене оригинала новоделом "под старину". А на Кижах "первоначальный облик" церквей - без обшивки - обернулся возобновившимися проблемами разрушения древесины срубов под открытым небом. Увы, вплоть до сегодняшнего дня реставраторы во главу угла склонны ставить эстетику, первоначальный облик, технические и химические решения и т.п., но не сам памятник, его антикварную ценность, его сохранность. Большие надежды при малых возможностях В августе 2010 года исполнилось 30 лет как Преображенская церковь закрылась на реставрацию. То, что последняя реставрация затянулась на столь длительное время, только отчасти виновато хроническое отсутствие финансирования. Но с 2009 года оно обеспечено специальным решением председателя правительства РФ Владимира Путина. Причина "затишья" крылась скорее в отсутствии конструктивных идей и низкой квалификации реставраторов. Сразу после реставрации 1950-х стало ясно, что памятникам Кижского погоста нужна капитальная реставрация с заменой поврежденных элементов и возможно - с инженерным укреплением. В Преображенской церкви до последнего времени оставались следы работ по замене отдельных бревен. Однако огромный вес здания в то время не позволил решить все проблемы из-за примитивности доступных технических средств. Большие надежды возлагались на химическую консервацию древесины. В начале 1970-х годов на Кижах был организован Химический полигон Сенежской лаборатории консервации древесины, и химическая консервация памятников музея "Кижи" была поставлена на поток. Даже при том, что использовались химикаты уже запрещенные к тому времени в некоторых странах Европы. Но нам об этом не говорили, так как в Чапаевске только-только было развернуто производство этих самых ядохимикатов. Доктор С.Н. Горшин легко давал столетние гарантии пропитанной древесине. Но как показала практика, химическая защита не только не решила проблем сохранения древесины памятников, но еще добавила экологические проблемы. Покровскую церковь успели пропитать, Преображенскую только местами помазали антисептиками. Переборка сруба для замены гнилых бревен обычным традиционным способом, то есть полная раскатка с последующей сборкой была бы возможна, если бы сохранялась вера в плотников-реставраторов, стремительно теряющих свое мастерство с уходом старшего поколения. Б.Ф. Елупов, бригадир кижских плотников в 1950-60-е годы, позднее сокрушался, что не нашлось тогда в стране человека, который рискнул бы взять на себя всю полноту ответственности за проведение столь рискованных работ, даже Ополовников отказался. В шестидесятые-семидесятые годы можно было бы разобрать церкви и даже восстановить тесовую обшивку, пока на памяти еще оставался образ обшитых церквей. Но опасения в рискованности полной раскатки и вера в современную инженерию привели к принятию решения по реставрации с переборкой Преображенской церкви но уже при помощи металлических конструкций - "снизу вверх". Это позволяет оставлять церковь все время на виду. И вот уже на протяжении 30 лет предпринимаются попытки завершить этот затянувшийся эксперимент. Сейчас обнародована концепция норвежской технологии переборки с использованием металлического каркаса, установленного в церкви еще в начале 1980-х. Но тогда инженеры института "Спецпроектреставрация" не справились с технологией подъема, предложили "памятник в новом материале" вместо оригинала, оскандалились и ушли с объекта. Сейчас история повторяется. Оказалось, что перебрать по бревнышку мешают сами же... металлоконструкции. И миссия ЮНЕСКО/ИКОМОС 2010 выразила обеспокоенность отступлением проектировщиков от первоначальной идеи переборки по бревнышку и желанием разобрать разом большой объем сруба - полцеркви. Несмотря на то, что хартия ИКОМОС (Международного комитета по сохранению памятников) "Принципы сохранения исторических деревянных построек", (Мексика 1999), допускает в крайнем случае полную переборку деревянных зданий, в отчете Миссии 2010 сказано, что "начиная с 1988 г. ИКОМОС последовательно выступал против переборки построек (Кижского погоста) в связи с непредсказуемо большим воздействием ее на подлинность конструкции". Тогда не все члены ИКОМОС голосовали против предложенной архитектором А.В. Поповым традиционной переборки, и вероятно известный финский реставратор Пану Кайла (Panu Kaila), предвидел нынешнюю ситуацию. Но ИКОМОС справедливо опасался, что после разборки такого сложного памятника мы вряд ли соберем его толком. У нас на всю Россию едва ли найдется две-три школы традиционного плотницкого ремесла. И этим все сказано, почему нельзя разобрать такую сложную церковь полностью и почему российские реставраторы отошли от этой идеи еще в конце 1960-х. Теперь проектировщики пытаются нас убедить, что разборка-переборка половины сруба не так страшна как разборка всего сруба. Очевидно, что реставрация памятника такого высочайшего уровня требует подготовки высочайшего уровня мастеров-реставраторов. В конце 1990-х годов при поддержке Фонда Сороса на Кижах был создан Плотницкий центр, в чьи задачи входила в частности профессиональная подготовка плотников-реставраторов. К сожалению, она была сведена к нескольким лекциям и пока не носит системного характера. К тому же подрядчиками на реставрации выступают сторонние организации, с командированными плотниками неизвестной квалификации, которых по сути никто не учит и у которых мотивация достойно довести дело до конца стремится к нулю. Запад нам поможет? Казалось бы, что с ратификацией СССР Конвенции по сохранению всемирного наследия в 1988 году все должно было измениться. Границы открылись для обмена знаниями и опытом. Но видимо мы оказались не готовы к обмену. То ли от того, что слабо подготовлены теоретически. То ли наш практический опыт в основе своей отличается от общепринятого во всем мире. То ли от того, что "нам лучше подходит обмен... рублей на евро". Реставрация архитектурного ансамбля Кижского погоста оказалась в центре внимания международных специалистов еще в сентябре 1988 года, до включения ансамбля в Список всемирного наследия ЮНЕСКО в 1990 году. Тогда на обсуждение Комитетов ИКОМОС по дереву и традиционной архитектуре музеем "Кижи" была выдвинута проблема реставрации Преображенской церкви. ИКОМОС был призван в качестве арбитра в споре между сторонниками полной раскатки сруба и приверженцами поиска не столь радикальных способов реставрации. Затем, ИКОМОС постоянно контролировал ситуацию и направлял свои делегации с миссией мониторинга за состоянием сохранности Кижского погоста. Комитет ИКОМОС Финляндии (Майя Кайрамо Maija Kairamo), пожалуй первым инициировал обсуждение кижских проблем за рубежом. Комитет ИКОМОС Канады нашел финансирование для осуществления первой миссии 1993 года, в которой приняли участие 10 специалистов из пяти стран. В апреле 2010 года два участника первой миссии Эндрю Поутер (Andrew Powter) и Шур Хельсет (Sjur Helseth) в очередной раз побывали в Кижах. Их выводы нашли отражение в очередном докладе Миссии ИКОМОС, представленном на 34-й сессии Комитета Всемирного наследия (Бразилия, 25 июля-3 августа 2010 г.). В нем снова выражена "серьезная озабоченность по поводу состояния работ по сохранению построек Кижского погоста" и "серьезные опасения по поводу технического подхода к сохранению древесины, очевидного отсутствия понимания динамики древесины, а также предполагаемого слишком большого демонтажа Преображенской церкви за один этап работы". Для того, чтобы сохранить выдающуюся универсальную ценность памятника, миссия рекомендовала, чтобы подход к ремонту отдельных бревен на основе клея и вставок был изменен. Далее говорится, что "Проект реставрации в значительной степени ориентирован на ряд технических решений без какой-либо явной связи с объектом всемирного наследия и его выдающейся универсальной ценностью.... необходима стратегия повышения потенциала, включающая регулярные учебные курсы с привлечением лиц, ответственных за реставрационную деятельность в музее-заповеднике "Кижи". Миссия рекомендует, чтобы государство-участник уделять приоритетное внимание подготовке и осуществлению комплексного плана управления для координации деятельности различных заинтересованных сторон и учреждений, занимающихся общим управлением объекта всемирного наследия. Миссия рекомендует срочно создать в координации с федеральными органами власти, Центром всемирного наследия и консультативными органами, Рабочую группу международных и национальных экспертов, которые будут отвечать за контроль реставрационных работ, а также предоставление всех необходимых консультаций реставрационной группе в течение всех этапов реставрации". Вопрос только в том - не запоздали ли эти рекомендации? Хотя они повторяются уже больше десяти лет, их почему-то не принимают во внимание... Видимо "железный занавес" все еще в нас... К сожалению, до настоящего времени практически только музей-заповедник "Кижи" несет все бремя ответственности за объект всемирного наследия без какой-либо реальной поддержки со стороны Министерства культуры России, российских комитетов ИКОМОС и Всемирного наследия, являясь и заказчиком, и исполнителем, и контролирующим органом в одном лице. Не это ли основная причина тупика, в который зашла реставрация?".
