Мультимедийные выставки, представляющие произведения великих художников прошлого на больших экранах, следуют одна за другой.
Их возят по стране. Зрители ходят толпами, несмотря на довольно дорогие (в среднем 400 – 500 рублей) билеты.
В Петербурге сейчас открыто несколько подобных выставок, в том числе «Ван Гог. Живые полотна» в Люмьер-холле и «Микеланджело. Сотворение мира» в Анненкирхе. А 10 июня на «Ленфильме» открывается выставка «Босх. Ожившие видения».
2016 год объявлен Годом Босха, «профессора кошмаров», которые пугают и очаровывают человечество уже 500 лет. Выставка картин знаменитого художника с похожим названием «Иероним Босх. Видения гения» не так давно завершилась в его родном городе Хертогенбосе. Не менее грандиозная выставка открылась 31 мая в музее Прадо в Испании.
Мы же увидим не картины, а их увеличенные электронные копии. Организаторы обещают, что публика сможет рассмотреть триптих «Сад земных наслаждений» в мельчайших деталях. То же самое – возможность увидеть все в деталях, крупным планом, на больших экранах предлагают и на выставке «Микеланджело. Сотворение мира» в Анненкирхе.
Создатели мультимедийных выставок подчеркивают их образовательную, просветительскую функцию. Делают они обычно акцент и на том, что не у каждого человека есть возможность увидеть великие произведения искусства в оригинале, махнув в Мадрид или Ватикан.
Зрителям же нравится формат этих выставок, который очень отличается от посещения музея. Тебе показывают как бы стереоскопический клип о великих художниках, картинка движется, летит под музыку. И смотреть можно с комфортом, сидя на скамеечках или даже лежа на мягких пуфиках. В музеях-то стоять надо, потом ноги болят.
Так что же такое мультимедийные выставки – образовательные проекты, этакая «библия для неграмотных», пропаганда и реклама высокого искусства или все-таки уступка массовому вкусу?
Ваши корреспонденты обратились за комментариями к экспертам. Мнения разделились.
Против
Александр ЛАСКИН,
писатель, ученый, доктор культурологии:
– О мультимедийных выставках я узнал от своих студентов. У них прямо глаза горели, когда они рассказывали о том, что посмотрели «всего Ван Гога». Меня же это не порадовало. Больше всего я был расстроен тем, что это происходит в двух шагах от Эрмитажа. Что-то молодые люди не спешат в Главный штаб, куда переехала коллекция импрессионистов и постимпрессионистов Щукина и Морозова, чтобы еще раз увидеть замечательные «Куст» или «Арльских дам», но зато они готовы стоять в очереди на компьютерную игру под названием «Ван Гог». Восхищаюсь хитроумием человека, которому первому пришла в голову идея мультимедийных выставок. Он понял, чем можно «купить» людей, привыкших смотреть на мир через экран монитора!
Другое дело, что при этом остается от великой живописи. Это как раз тот случай, когда размер имеет значение. Вряд ли – вопреки замыслу автора – стоит тысячекратно увеличивать картину. Да и краски с добавлением компьютерного свечения выглядят совсем иначе. Не верьте, что эти выставки по-своему пропагандируют классику. На самом деле так возникает привычка к неподлинному. Боюсь, что вскоре на музейные шедевры, не обработанные компьютером, мы будем смотреть с недоверием. Они покажутся нам недостаточно эффектными.
Олеся ТУРКИНА,
ведущий научный сотрудник отдела новейших течений
Русского музея, критик и куратор:
– Мне не нравятся анимации по следам живописи, если это не концептуальное произведение художника, сознательно обратившегося к этому жанру. Есть такой синдром Стендаля, о котором писатель рассказал в своей книге «Неаполь и Флоренция: путешествие из Милана в Реджио». Это визуальные и слуховые галлюцинации, возникающие в музеях. Сила воздействия искусства и подвижность психики создают эффект присутствия в произведении – вы можете услышать шум битвы или шелест крыльев ангела. Это очень сильное ощущение. Что происходит, когда картины «оживляют» с помощью новых технологий? Нас лишают возможности их увидеть! Вместо пространства, которое мы воссоздаем, нам предлагают «прокатиться» по проложенной кем-то колее. Я против «оживших полотен». По моему мнению, они убивают живопись.
Иван САБЛИН, искусствовед:
– Могу допустить, что мультимедийные выставки имеют смысл для отдаленных регионов, где нет музеев. Хотя и это еще большой вопрос. Но в Петербурге есть Эрмитаж. Например, сейчас в Эрмитаже показывают только что отреставрированную картину Рогира ван дер Вейдена «Святой Лука, рисующий Мадонну». Зачем ему какая-то мультимедийность? Может быть, людям нужны сильнодействующие средства вроде больших ярких экранов, чтобы они восприняли прекрасное.
Я не верю в образовательное значение этих проектов, никто не побежит в музей после мультимедиа. Один из сотни общей картины не меняет. Люди ходят на мультимедийные выставки, как на события, как на хэппенинг. И не так важно, что именно там показывают.
Кроме того, Интернет лучше этих выставок, он дает возможность спокойно рассматривать детали.
За
Андрей ШЕРКУНОВ,
директор галереи, арт-дилер, художник,
член творческого Союза работников культуры:
– У меня к этому двойственное отношение. Примерно такое же, как к обработкам классики Лондонским филармоническим оркестром. Конечно, это попса, но это нужно молодежи, пусть хоть на уровне моды. Глядя на всякие «Дома-2» и «Поездки в Мексику», понимаешь, что надо хоть так вбивать в подкорку красоту... Мое мнение: лучше так, чем никак.
Павел ГЕРАСИМЕНКО, арт-критик:
– Мультимедийные выставки хороши тогда, когда они побуждают зрителя знакомиться с оригиналом. Когда превращаются в аттракцион, то теряют смысл. На рынке развлекательных аттракционов они проигрывают. В большинстве подобных проектов внутри «зашита» образовательная составляющая. Но для их авторов это чаще всего обязательное обременение, которое проговаривается скороговоркой.
Что касается проекта «Микеланджело. Сотворение мира», он интересен тем, что демонстрируется в Анненкирхе, лютеранской церкви, которая идет на контакт и с современным искусством, и с современными способами его презентации. В этом исторически насыщенном интерьере много разных слоев. И внутри это видео смотрится хорошо. Тут проект работает более эстетно, хотя он достаточно прямолинейный.
Ольга ТОБРЕЛУТС, художник:
– Я за строгость и красоту! Но это же не значит, что надо закрыть все диснейленды и запереть детей в темную комнату. Я за позитив. Помню, что первые впечатления о картинах русских художников школьники получали в брежневские времена по картинкам в «Родной речи». Для многих это было стимулом, чтобы продолжить знакомство с искусством, искать репродукции, пойти в музеи. Первые впечатления очень важны. И что плохого в том, что ребенок получит впечатления о кувшинках Клода Моне или фресках Микеланджело, глядя на большие экраны? Я считаю, что такие выставки-аттракционы для детей и подростков, да и для взрослых, которые никогда в жизни не только не видели произведения этих художников, но даже не слышали о них, должны быть.
Пусть мультимедийные выставки развиваются, потому что это позитив.
Ректор Академии художеств (Института живописи,
скульптуры и архитектуры им. Репина)
Семен МИХАЙЛОВСКИЙ
сохранил нейтралитет:
– Мультимедийные выставки – это шоу. Вреда в этом точно нет, но лучше тратить время и силы на серьезные вещи.
