После нашей публикации («Придворная история» от 10 февраля с. г.) о планах создать атриумы во внутренних дворах Михайловского дворца – главного здания Русского музея мы связались с автором этого замысла архитектором Михаилом ФИЛИППОВЫМ. Он сообщил, что фактически отстранен от работы... И согласился ответить на наши вопросы.
– Расскажите о сути вашего проекта?
– Не буду пересказывать почти 200-летнюю историю великокняжеского дворца, построенного великим Карлом Росси для Михаила Павловича и выкупленного у его наследников для создания Русского музея.
Для меня важно, что, когда этот музей создавался, России, а потом и всему миру была открыта русская икона, петровский портрет, вся история русского искусства. Это было возвращение века Просвещения. Таких музеев больше нет в мире, остальные сформировались как собрания частных коллекций. Русский музей изначально собирался как энциклопедическое собрание, позже дополненное русским авангардом.
И это породило серьезнейшее противоречие.
– В чем оно заключается?
– Памятник архитектуры Михайловский дворец неприкасаем. Но к нему необходимо прикасаться. Потому что ценность музейного собрания больше, чем ценность самого дворца. Вижу только один аналогичный пример – Московский кремль. Это памятник, входящий в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, и одновременно действующий комплекс государственных учреждений со своим сложным режимом.
В каждом конкретном случае вопросы приспособления должны решаться индивидуально. Музей требует вентиляции, систем поддержания температуры и влажности, путей эвакуации сотен людей и т. д. Не говоря уже о фондах, рабочих местах сотрудников, мест для образовательных занятий с посетителями.
Когда в 2002 году я начинал работу с Русским музеем по заданию Всемирного банка, то все это учитывал. В задании было только перекрытие дворов и создание рекреационного пространства с лифтами.
– Этого вам показалось недостаточно?
– Выяснилось, что скат кровли внутрь занимает больше половины ее площади. Если перекрыть только дворы, то зимой образуются снежные мешки. А их нельзя растапливать, сильно нагревая крышу, рядом расположены музейные фонды. Поэтому я предложил установить плоскую кровлю «по коньку».
Тогда получается большой мансардный этаж, дополнительно три тысячи квадратных метров, которые глупо не использовать как выставочное пространство. Совет по культурному наследию Петербурга одобрил эту идею. Ее поддержали эксперты Всемирного банка, в том числе главный архитектор Версаля.
– Но процесс остановился больше чем на 10 лет?
– Всемирный банк – большая бюрократическая организация, они много раз собирались, но тогда денег так и не нашли. К этой теме вернулись только в 2013 году. Но к этому времени я задумал более сложное решение для атриумов.
– Какое?
– Сначала о правом (если смотреть от площади Искусств) дворике. Назову его церковным, поскольку рядом с ним проходит лестница, ведущая в церковь Св. Михаила. И рядом древнерусский отдел музея и фонды икон. Этот дворик я предлагаю сделать напоминающим церковное пространство с намеком на крестово-купольную систему. Чтобы поместить иконы подобно тому, как их устанавливают в иконостасах, а не как картины на стенах.
Внизу на первом этаже – «крипта» с древнерусскими иконами, на втором этаже тоже «церковное» пространство, но решенное архитектурой коринфского ордера в духе россиевской парадной лестницы дворца. И там разместить иконы XVIII – XIX веков, от Боровиковского до Васнецова.
Другой, левый дворик включает купольный конференц-зал, спроектированный по просьбе музея. Сначала хотел сделать там библиотеку, но, как я понимаю, музей собирается выводить ее из Михайловского дворца. Второй этаж этого двора решен в том же россиевском ампире.
Важное обстоятельство: все новые несущие конструкции не опираются на исторические стены.
– По третьему этажу проект остался прежним?
– Полностью сохраняется стропильная система Росси с родными мощными деревянным балками, создается цепочка выставочных и хранительских помещений. Эскиз был готов в 2014 году, самый новый вариант относится к 2015 году.
– Вы показывали его экспертам?
– В 2014 году, после того как Всемирный банк стал снова рассматривать возможность финансирования создания атриумов, проект решил посмотреть научно-методический совет по культурному наследию Минкультуры.
Как я узнал позже, компания «ЛенПолпроект», с которой мы сотрудничали и которая в 2002 году подавала на конкурс Всемирного банка мой первый проект, принесла в Минкультуры старый вариант.
По инициативе Андрея Баталова, главного архитектора музеев Московского кремля, члена президиума совета, на заседание меня пригласили с актуальным вариантом.
– Проект получил одобрение?
– Получил, но на то же самое заседание, «ЛенПолпроект» принес альтернативный проект. С обычным стеклянным атриумом, как в супермаркете.
– И что сказали эксперты?
– Они отказались его обсуждать, сочтя несерьезным. А вскоре я получил от «ЛенПолпроекта» письмо: мое новое предложение ими не принято как не соответствующее противопожарным нормам. Что неправда. Обратился за объяснениями и понял, что мой труд никому не нужен.
– Сколько стоит ваш проект?
– 70 млн рублей. Это нормальная цена, не более 10% от стоимости работ. Вероятно, нашли архитекторов, сделавших проще и дешевле.
– Но во времена кризиса разве не следует экономить?
– Именно потому, что кризис, надо делать все, чтобы повысить статус русского искусства. На мой взгляд, сейчас необходимо организовать выставку всех проектных предложений в Русском музее и провести общественное обсуждение. Чтобы каждый мог все увидеть и высказаться. Для меня очевидно, что решающее слово остается за органами охраны памятников и руководством Русского музея.
