Зимой особых новостей нет. В телепередачах из Москвы и Петербурга сообщают: мороз, в музеях очереди. На выставку Серова в Третьяковской галерее люди стоят часами.
В Петербурге та же картина в Эрмитаже. Кто-то говорит: как здорово, кто-то возмущается, что стоять приходится долго. В праздничные дни много туристов приехали в Петербург, горожане остались дома. Оказалось, не так много мест, куда можно пойти.
В новогодние и рождественские праздники Эрмитаж принимал иногда шестнадцать тысяч посетителей в день. На Рождество выпал день бесплатного посещения, и еще три дня музей был открыт до 21.00. Мы не рассчитывали на такое количество людей, приносим извинения всем, у кого возникли проблемы. Конфуз получился с билетами из Интернета, их купили неожиданно много. Их обладателям тоже пришлось стоять в очереди. Ситуацию осложняло наличие спекулянтов. Бороться с ними бесполезно, полиция их задерживает и отпускает. Замена спекулянтам – автоматы, которые продают билеты за полную стоимость, дающие право сразу входить в музей, – не выдержали мороза.
Очереди в музеи – мировая проблема. Вместимость зданий имеет пределы. Их нельзя наполнять людьми сколько угодно, существуют пожарные нормы. В Зимнем дворце и Новом Эрмитаже одновременно могут находиться около шести с половиной тысяч человек. Цифра определяется временем, которое необходимо, чтобы на каждом этаже человек успел покинуть здание в случае пожара. Войти могут и больше людей, выйти невозможно. Казалось бы, Зимний дворец большой. Это так, но двери у него маленькие. Представьте, если пожар случится в Георгиевском зале. Посетитель оттуда выходит, куда дальше бежать? Правила жесткие. В музее МОМА в Нью-Йорке на стене написано: здесь могут находиться 582 человека, и все. У нас в театре люди могут сидеть на ступеньках, в Америке это невозможно.
Есть предложение делать в Эрмитаже сеансы для посетителей, но не получается. Попав в музей, особенно с холода, люди через два часа не уходят. Для очереди на морозе, как это делает церковь, организовали горячий чай, волонтеры детей пускали в свое помещение греться. Людей уговаривали идти в Главный штаб, где шедевров искусства почти столько же, сколько в Зимнем дворце. Там очередь стояла в тепле, под крышей, работали кафе, магазины. Билет действителен в оба здания – Главный штаб и Зимний дворец в течение дня.
К морозам в следующем году постараемся лучше подготовиться. Возможно, палатки поставим во дворе, хотя это и не положено на территории архитектурного памятника. Шатер был разбит во дворе Зимнего дворца только однажды, когда турецкое посольство приезжало к Екатерине. Летом во дворе продают книги, открыты кафе. Думаем, как сделать, чтобы они работали и зимой. В очереди стоять будет веселее.
Идет накопление опыта, но надо понимать: очередь в крупнейших музеях мира будет всегда. Это особенная очередь, в ней нельзя стоять с плохим настроением.
Можно причитать по поводу очередей на морозе, а можно использовать ситуацию. Мы постарались, чтобы люди узнали про Главный штаб, увидели там имперское и новое современное искусство.
В условиях кризиса Эрмитаж не собирается повышать цены на билеты. Это часть нашей социальной программы, хотя она ограничивает доходы музея. Согласно законодательству по культуре, музеи сами устанавливают цену билетов и льготы для посетителей. Механизмов, обеспечивающих компенсации, кроме частичной за бесплатное посещение детей, нет. Министерство рекомендует в нынешней ситуации не повышать стоимость билетов и в то же время определяет для нас план доходов. Налицо столкновение интересов.
Доходы музеев зависят от того, что они получают с посетителей за билеты и услуги. Постоянно идут разговоры о том, что музеи должны быть доходными, это позволит сокращать государственные субсидии. Мы долгие годы бились за право зарабатывать, к примеру, чтобы музеи-заповедники могли держать рестораны, конюшни. Музеи могут зарабатывать, но нельзя обязать их это делать. Я только что написал очередное письмо в министерство о том, что мы не собираемся повышать цену билетов, но и планировать доход выше, чем он был в прошлом году, не можем. Это входит в противоречие с социальной программой музея.
Увлекаясь экономикой, надо помнить, что у музея она социальна, особенно в кризисной ситуации. Музей обеспечивает городу не только приток туристов. Мы получаем деньги из федерального бюджета, на них ведем реставрационные и строительные работы, которые дают рабочие места горожанам. Это наш вклад в экономику Петербурга. Призыв в кризисной ситуации проводить оптимизацию и сокращения неправильный. Государственные дотации должны идти на то, чтобы сохранить гражданам уровень жизни. Надо регулировать расходы, а не оставлять людей без работы.
Идут бесконечные разговоры о том, что цена нефти падает. Это нам в наказание. Многие годы в нашей стране все, кому не лень, особенно политики и журналисты, проклинали нефть, твердили о вреде «нефтяной иглы», вместо того чтобы благодарить бога за то, что она нам досталась. Благодаря ее высокой цене мы решали многие свои проблемы.
Страдали те, кто платил за нефть большие деньги. Теперь она дешевая и будет такой еще долго. Как пишет лауреат Нобелевской премии Пол Кругман, бензин подешевеет, производство станет дешевле, денег у людей станет больше. Он считает, что с падением цен на нефть все дешевеет, это надо понять. Не уверен, что у нас будет так, но билет в Эрмитаж стал вдвое дешевле, если его, как и все остальное, сравнить с долларом. Для туристов раньше он стоил 10 долларов, теперь 6. Значит, надо думать, чем еще их привлечь, чтобы они приезжали в Петербург и тратили здесь свои деньги. Город должен предоставить им много развлечений.
Год начался, он будет сложный, повсеместно сокращаются расходы. Но в кризисных ситуациях, когда у людей мало денег на развлечения, остается больше времени на культуру. Она, безусловно, будет востребована. Это видно и по международным ситуациям. Когда множество разных связей оборвано, даже политики начинают больше ценить культурные контакты и возможности.
Культура не услуга и не развлечение, она – мощнейший воспитательный фактор. Стоит попытаться использовать время для более глубокого восприятия культуры. Для нас это конкретные вещи: привлечение людей в Главный штаб, в Меншиковский дворец, на выставки, которые требуют некоторой подготовки.
В Эрмитаже в наступившем году предполагается несколько выставок, которые можно назвать снобистскими: искусство Юго-Восточной Азии, искусство японской эмали. Мы покажем две картины Кандинского – эрмитажную «Композицию # 6» и «Композицию # 7» из Третьяковской галереи. Выставка о том, что такое абстрактная живопись, как художник переходил от экспрессионизма к абстракции. Если человек размышляет о новом искусстве, он это увидит. Мы покажем две знаменитые древнеегипетские статуи, можно будет увидеть, чем они различаются. В перекрестный год России и Греции планируется громадная греческая выставка искусства Византии. Византия – часть нашей культуры, выставка – возможность поразмышлять, почему мы выбрали византийский путь, а не буддийский и не исламский.
В 1990-е годы, когда люди мало ходили в Эрмитаж, я говорил: приводите детей, пусть приходят в любое время, сидят на полу. Это счастье. Попробуйте теперь сесть на пол в Эрмитаже – публика вас сметет.
Культурные возможности в нашем городе огромные, надо попытаться их освоить. Мы должны привлекать людей, показывая им не стандартный набор, а что-то необыкновенное.
Надеюсь, в наступившем году удастся использовать возможности, которые он создает. Они есть, культура в отсутствие денег не исчезает. Музеев в нашем городе много. Приходи и смотри, не только в новогодние каникулы.
