Ритмичными щелчками встретили в столице Перу наступление календарной зимы — в Лиму съехались лучшие исполнители танца ножниц.
Неистовство и ярость - вот приводные ремни боевого настроя, продемонстрированного участниками прошедшего 1 декабря в пригороде Лимы, столицы Перу, национального конкурса по танцам... с ножницами, точнее, по танцу ножниц (danza de las tijeras).
Танец, которые ученые европейские мужи поначалу уравняли с обрядом инициации, на деле имеет отношение лишь к одному из этих двух слов, и это не "инициация", как бы в обратном не убеждало наличие ножниц.
Какое сей инструмент, по устоявшейся традиции выполненный из отдельных листов металла и в длину насчитывающий порядка 25 сантиметров, имеет отношение отнюдь не к портняжному искусству? Да самое непосредственное! У Арама Хачатуряна был танец с саблями, у индейцев чанка и их потомков - с ножницами (музыка народная, подручная).
В отличие от армянского композитора у индейцев ножницы наделены мистической силой - это своего рода проводник земных просьб в мир духов, этакий толмач с обыденного на возвышенный. Но под лежачий камень, как известно, и вода не течет, а потому "говорящие" способности этот инструмент обретает только в танце.
Разумеется, каждодневно и по пустякам тревожить покой духов – дело не то что неуместное, но и опасное – а ну как хворь или природную стихию нашлет?! Да и негоже внимать представителю высших сил в повседневном - тут нужна подготовка.
И то верно – на бога надейся, а сам не плошай. Да только вот индейцы опростоволосились – то ли духи не снизошли, то ли христианство несущие испанцы ввели своей просвещенностью небесных посланников в ступор, то ли ножницы не так щелкали. В прямом смысле прощёлкав все, чанка, как ни странно, танцевать не разонравилось, скорее наоборот – за прошедшие без малого 500 лет они отточили мастерство до совершенства, Суини Тодд позавидует.
К ритуалу готовились заранее, наряжались, оттачивали движения, вводили новые фигуры, соревновались попарно (эта традиция жива и сегодня) - пока руки до ножниц дойдут, уже почитай с ног на голову поставленным Цискаридзе своего поселения станешь.
Кстати, сама традиция ритуального танца ярости, судя по всему, имеет более древнюю историю, чем принято полагать, однако предание относит ее к третьему десятилетию конкисты, когда в Новом Свете уже вовсю лилась кровь, а в Свете Старом упивались золотом.
Шел 1524 год от непринятого еще индейцами Рождества Христова. Можно представить себе лица испанцев под предводительство Франсиско Писарро, когда, очутившись в предгорьях Анд, они обнаружили там не воинственно настроенных индейцев или покинутые селения, а некое подобие карнавала-маскарада, участники которого выделывали такие па и акробатические трюки, что любо-дорого смотреть.
Настораживало, разве что, обилие некоего подобия современных ножниц, позвякивавших в руках отплясывавших в экстатическом ритме сыновей этой земли, да изрядно продырявленная кожа некоторых из них – такими изощренными методами они притупляли чувство боли, настраивая себя на боевой лад. Если приглядеться, то можно понять, что у этого танца есть общие черты с капоэйрой – не так уж мирен был настрой "принимающей" стороны.
Если на поле брани индейские воины еще и могли порой что-то противопоставить неуемным "первооткрывателям", то вот управы на привезенные теми из Европы болезни не находилось. Тут-то сметливый вождь племени чанка и решил одним выстрелом двух зайцев уложить.
Ныне это полноценный аттракцион-соревнование, привлекающий многие сотни туристов. Успех действа признала и ЮНЕСКО, внеся танец в список нематериального наследия человечества, за исключением той части, что касается телесных повреждений. Кажется, уже и сами индейцы не помнят о мистической подоплеке ритуала, зато эту память хранят католики - танцоров в костюмах и с ножницами не пускают в церковь как людей, поддерживающих контакт с дьяволом. Впрочем, после состязания, когда валишься с ног, им явно не до божественного...
Несмотря на все старания участников этого смотра, ни один ботинок не пострадал.
