Город утопает в объявлениях, приглашающих заночевать в мини-отелях «от 150 рублей в сутки». Корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей» стать постояльцем не решилась, но посетила один из таких отелей. Поучительный получился визит. Дверь квартиры была распахнута настежь. Из вонючего нутра неслись дикие крики: – Убирайся, б... Убью! – Сама убирайся, с... Ничего ты мне не сделаешь! Я тебя раньше закопаю... Эхо разносило вопли по роскошной некогда парадной лестнице с мраморно-мозаичными полами и изысканной лепниной. Совсем недавно обитатели старинного дома на Большой Московской, 1 – 3, объединившись в ТСЖ, мечтали отреставрировать свою лестницу, привести в порядок коммуникации и зажить в старом доме, гордясь его архитектурой и видом из окон. Сегодня они мечтают лишь о том, чтобы на лестничных площадках не было куч мусора, разбитых бутылок и шприцев, чтобы не было слышно криков и ругани, чтобы не пахло мочой и гнилым тряпьем. Веселая жизнь в доме началась около двух лет назад, когда две квартиры оказались в собственности некоего господина Алиева, которого здесь никто никогда не видел. Зато все обитатели парадной знакомы с законным представителем собственника Леонидом Суховеем, который имеет примерным образом оформленный договор аренды и доверенность от собственника, а стало быть, обладает правом распоряжаться квартирами. И распоряжается. В одной тихо и спокойно живет сам со своим семейством. Вторая превращена в ночлежку со всеми вытекающими и вываливающимися последствиями. «Веселая» квартира огромна – больше 250 квадратных метров. Похоже, ее специально готовили к роли общаги. Или, как сказано в объявлениях, расклеенных на водосточных трубах на Большой Московской, – мини-отеля. Жилое пространство настругано на крохотные клетушки по 10 – 12 «квадратов», на каждой двери – номер. И соответствующая обстановка имеется: нары, как в тюремной камере. В тринадцати здешних «номерах» обитают единовременно по 40 – 50 человек. Есть особая каморка в 5 квадратных метров без окон для единственного постоянного жильца «мини-отеля» – тетки Любы. Так по крайней мере она представляется. И с гордостью добавляет: – Комендант общежития... В обязанности «коменданта» входит: открывать двери поздним постояльцам, вести поголовный учет и – по возможности – поддерживать порядок и спокойствие. Признаться, с порядком мало что получается. В арсенале тетки Любы лишь матерщина, громкий голос и умение держать удар. В буквальном смысле слова. Синяками и кровоподтеками она – беженка из Таджикистана – платит за возможность жить в «отдельной комнате» с пружинным матрасом и чайником. Наряд полиции, участкового или жилищную инспекцию сюда можно вызывать хоть каждый день. И всегда найдется на что посмотреть. «Номер» 1 «снимает» группа лиц неопределенной численности. Четыре койко-места и грязный пол завалены неподвижными телами. Теми самыми, которые пускают шприц по кругу, а потом бросают его на мрамор лестницы... Или засовывают в чей-нибудь почтовый ящик. Юная особа из соседних «апартаментов» безуспешно пытается произвести смыв в туалете, бегая с банкой от крана к унитазу. Ей 19 лет. Рассказывает, что приехала из маленького сибирского городка к мужу. – Гражданскому, – добавляет она, опустив глаза. Вместо паспорта показывает замусоленную ксерокопию непонятного документа. В дальнем конце длинного коридора разбегаются по углам какие-то тени. В этом обществе настоящей элитой выглядят три мужика-шабашника из Коми: дома работы нет, в Петербург приехали строить склад: – Нас сюда поселили по договору нашего работодателя с руководством общежития. Так нам сказали. Когда вошли, страшно стало. Но ничего не поделаешь... Шабашники живут в надежде как можно быстрее получить расчет и уехать восвояси (вот уже и билеты взяли), а пока заваривают китайскую лапшу в алюминиевом ковшике. – Днем почти спокойно. Ну покричат, поругаются, – рассказывает житель соседней квартиры Тигран Алексанян. – А с 11 вечера начинается... Живем, как на помойке: тараканы, крысы, запахи. Побоища в парадной стали нормой жизни нашего дома. Заявления в полицию пишем каждую неделю. Безрезультатно. Разве что наркоманов заберут... Так на следующий день новые появляются. – Как же мне все это надоело! – участковый Сан Саныч – Александр Ренбург – готов повязать всех обитателей квартиры. И уже не раз делал это. Но... Доставить в отделение «для выяснения» десяток странных личностей – вовсе не означает, что «мини-отель» прекратит свое существование. Строгости служителей правопорядка никак не затрагивают законопослушного гражданина Леонида Суховея, который сдает квартиру в полном соответствии с полномочиями, подтвержденными доверенностью от хозяина. И уж тем более не затрагивают они самого хозяина квартиры, неуловимого господина Алиева. И судебный процесс, который начали соседи после очередной бурной протечки в туалете «веселой» квартиры, тоже не волнует ни хозяина, ни его доверенное лицо. Суховей в суд не является: – Потому что я же не владелец. И у меня нет права представлять его интересы в суде. Я всего лишь арендую жилье. Какой с меня спрос? А владельца, как говорится, днем с огнем не сыщешь. Вести с этими гражданами беседы о необходимости сохранения жилищного фонда, о правилах общежития (в смысле – общего жития), о сохранении архитектурного наследия и интересах других людей – занятие более чем бессмысленное. Единственной реакцией будет смешок в глазах и всем известный жест пальцем у виска. Люди бизнес делают, и не лезьте к ним со всякими глупостями! К слову, господин Суховей, снимающий квартиру у господина Алиева, и сам является владельцем неплохого жилья в паре кварталов от Большой Московской – 100-метровая жилплощадь на Разъезжей улице, 33. И тоже оборудована под «мини-отель»: кровати-нары; десятки постояльцев на ночь; дополнительный унитаз, установленный с грубейшими нарушениями всех норм и правил; постоянные протечки в квартиру, расположенную ниже этажом... И грязь, и ор, и вонь. Люди делают бизнес, отстаньте! Вот, собственно, и вся история. Картинка наверняка знакома многим жителям центральной части города. Измученные страшным соседством люди обивают пороги администраций, отделений полиции, трясут участковых и пишут заявления. А в ответ неизменно слышат: подавайте в суд на владельца, если найдете его. Но когда дело дойдет до суда – пока ни разу не доходило! – граждане узнают, что прикрыть ночлежное заведение крайне затруднительно. Можно, конечно, опираться на закон, который запрещает располагать в жилом доме коммерческую лавочку, не имеющую отдельного входа, и использовать квартиру под нежилые цели. Вот только отели, мини-отели и прочее тот же закон относит именно к «жилым целям». Впрочем, даже тот факт, что квартира превращена в ночлежный дом, доказать непросто – документов, как правило, не имеется, а слова и фотографии к делу не подошьешь. На что же уповать горожанам, которые хотят жить в чистоте и спокойствии? Может ли городская власть встать на защиту интересов петербуржцев, перекопать обширное законодательство России и найти наконец железное обоснование, позволяющее раз и навсегда запретить ночлежный бизнес в жилых домах? Или, по крайней мере, заинтересоваться: платят ли граждане, подобные Алиеву и Суховею, налоги со своих доходов? Счет которым идет на сотни тысяч рублей в месяц.
