В Петергофе отметили день рождения Петра Первого. Было многолюдно.
Китайские туристы, завернутые в дождевики из разноцветного полиэтилена, бродили толпами. Под духовую музыку, которую исполняли оркестранты, одетые в красно-зеленую форму Преображенского полка, к памятнику Петру Первому возложили цветы. Все закричали «Виват!». К общему хору присоединяться не хотелось. Ледяной ветер дул не переставая. В голове крутились слова бедного Евгения из пушкинского «Медного всадника: «Добро, строитель чудотворный! Ужо тебе!».
Здесь дух Петра
Потом все отправились вслед за генеральным директором ГМЗ «Петергоф» Еленой Кальницкой к «Монплезиру». Дворец Петра I, напоминающий домик столь милых его сердцу голландских бюргеров, открыли после реставрации специально ко дню рождения императора.
«Монплезир» был самым любимым дворцом Петра Первого, здесь он действительно не раз отмечал свой день рождения, о чем сохранились документальные свидетельства. Так что мы почувствовали себя приглашенными на праздник.
«Монплезир» в переводе с французского означает «мое удовольствие». Один его фасад выходит в сад, другой, подобно кораблю, словно врезается в Финский залив.
– Дворец подлинный, – рассказали нам на экскурсии. – К счастью, во время Великой Отечественной войны он не был разрушен. Немцы, когда уходили из Петергофа, заложили во дворце пять мин замедленного действия, но наши саперы сумели их найти и обезвредить. Здесь живет дух Петра Великого. Именно по этому полу он ходил...
После этих слов все уважительно посмотрели себе под ноги, словно в надежде увидеть следы царя. Выложенный черно-белой плиткой, этот пол знаком большинству из нас по картине Николая Ге «Петр Первый допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Однако «Монплезир» вряд ли был местом, где разыгралось трагическое противостояние отца и сына. К тому времени дворец еще не был достроен.
Рядом с парадным залом находится кухня, буфетная, лаковый кабинет. В годы войны немцы устроили во дворце караульные помещения. Зимы у нас холодные. Пытаясь обогреть помещения, фашисты повредили камины, установив там печки-буржуйки, которые топили дубовой обшивкой и лаковыми панно.
В 1945 – 1946 годах выдающемуся архитектору Александру Гессену поручили сделать проект по консервации памятника. А вскоре началась реставрация. Кое-что пришлось воссоздавать заново. По образцам трех уцелевших фрагментов лаковых панно мастера Палеха создали новые. Не было даже фотографий, потому в работе они руководствовались образцами китайского искусства в Эрмитаже и музеях Ломоносова. Реставрация завершилась в 1965 году. С тех пор «Монплезир» не трогали – боялись повредить.
Но дворцы, по словам Елены Кальницкой, как люди, подвержены старению. Потому сочли необходимым провести новую реставрацию.
За основу взяли чертежи Александра Гессена, которые сохранились в музейных архивах.
Сохранены все довоенные оконные коробки, все подлинные окна, заменили на новые только те, которые сгнили и не закрывались. Расчистили от краски фасады. Кровельное оцинкованное железо на крыше заменили на медное.
От воробья до попугая
После «Монплезира» журналистам показали Вольер, построенный также при Петре I. Внутри павильона – росписи Луи Каравака, на плафоне резвятся экзотические тропические птицы. А в клетках сидят живые пернатые – в основном попугаи. В Вольере они проводят четыре месяца, а когда наступают холода, их эвакуируют в специальное помещение в «Александрии», куда водят детей на экскурсию «От воробья до попугая». День был, как уже говорилось, очень холодный, и бедные попугаи сидели нахохлившись, тесно прижимаясь друг к другу. Не очень, конечно, весело птицам томиться в тесных клетках, но что поделать – они и родились в неволе, были приобретены музеем у частных лиц. Гладь пруда гордо рассекали белые лебеди и примкнувшие к ним утки, а гуси гуляли по берегу.
Дети играли на палубе...
Прогулка в Музей императорских яхт, открывшийся в прошлом году, оказалась совсем уж экстремальной. Музей этот находится в Нижнем парке на самом берегу Финского залива в устье Морского канала возле пристани, к которой в прежние времена приставали корабли с гостями императорской резиденции, а ныне – метеоры. Ветер с залива в буквальном смысле сбивал с ног.
Музей небольшой, но здесь собрано все, что касается яхт династии Романовых: от ботика Петра Первого до «Штандарта» Николая Второго. На сенсорном экране показывают кинохронику начала XX века. Можно увидеть, как проходила на борту жизнь августейших владельцев «Штандарта», на то время самой большой яхты в мире. Дети Николая II играют на палубе. Смеющиеся счастливые лица... Как хорошо, что человеку не дано предвидеть будущее.
Примирить два столетия
Пресс-тур продолжился в Ораниенбауме, где показали отреставрированный недавно Большой зал Китайского дворца.
При входе во дворец стоит огромная корзина с особо прочными бахилами. Каждый посетитель, включая генерального директора ГМЗ «Петергоф», должен надеть их. Ведь пол из наборного паркета, выполненный по эскизам Антонио Ринальди, – произведение искусства. Отобрали у нас и промокшие зонтики, ведь интерьеры дворца очень чувствительны к колебаниям температурно-влажностного режима. «Нет второго такого дворца в нашем обозрении, где бы все сохранилось с довоенного времени, – рассказала Елена Кальницкая. – Все, что мы здесь видим, преимущественно подлинное. Этот зал четко делит Китайский дворец пополам: одна анфилада готова и открыта для посетителей, другая анфилада еще ждет нас в будущем».
Большой зал Китайского дворца предназначался для приемов представителей дипломатического корпуса, а также наиболее приближенных лиц Екатерины Второй. Традиция использовать этот зал для приемов продолжалась и в ХIX веке.
Самым сложным в реставрации Большого зала и насыщения его предметами интерьера, по словам хранителя Китайского дворца Татьяны Сясиной, было «примирить два столетия – например, мебель XIX века и живописные росписи XVIII».
