В нашей стране он отмечается с начала 1990-х годов, как официально указывалось, в память о «выходе первого номера российской газеты «Ведомости» в январе 1703 года».
Мы можем считать себя имеющими самое непосредственное отношение к этому событию, ведь прямым продолжателем газеты петровского времени стали именно «Санкт-Петербургские ведомости», которые выходили с 1727 года. Во многом они были пионером: первая русская регулярная газета, первый корпункт за границей, первая реклама... В сентябре нынешнего года исполнится ровно 25 лет с того времени, как нынешние «Санкт-Петербургские ведомости» были возобновлены на основе прекратившей свое существование «Ленинградской правды». О российских газетных традициях мы говорим с доцентом СПбГУ кандидатом филологических наук Еленой СОНИНОЙ.
– Елена Сергеевна, я не случайно процитировал полную формулировку постановления президиума Верховного Совета Российской Федерации от 28 декабря 1991 года об учреждении Дня российской печати. Насколько она корректна?
– Тут все не так просто. На самом деле 13 января 1703 года – дата не первого выхода номера петровских «Ведомостей», а первого сохранившегося выпуска этой газеты. В нем можно найти отсылки к предыдущим номерам. В действительности первый номер датирован 16 декабря 1702 года.
«Санкт-Петербургские ведомости», безусловно, подхватили эстафетную палочку от петровской газеты. Хотя бы потому, что у них были одни и те же источники информации, и среди важнейших – вскрытая частная переписка, причем порой весьма высокопоставленных персон – дипломатов, торговых представителей, официальных лиц. Почтовая цензура была делом обычным, все знали об этом и по возможности старались отправлять свою корреспонденцию с частной оказией. Неприкосновенной была только переписка императорских особ...
– Что же можно было найти в тех письмах, что могло заинтересовать газету? Неужели крамолу?
– Вовсе нет. Ничего крамольного даже и близко не могли напечатать. Из перлюстрированных писем в печать попадали сообщения о крупных товарных поставках, военные известия, дипломатические новости.
Другими источниками информации тогдашних «Ведомостей» были слухи, сплетни, а также сведения из европейских газет. Нелишним будет напомнить, что предтечей нашей журналистики была рукописная газета «Куранты», выходившая в XVII веке. Вот она как раз почти исключительно составлялась из переводов французских, немецких, английских, голландских периодических изданий. В них выискивали военные, торговые, дипломатические новости. Но если в «Курантах» про Россию не писали, то для петровских «Ведомостей» старались найти в заграничных газетах информацию, связанную с нашей страной.
Было и принципиальное новшество: дьякам приказов, то есть тогдашним чиновникам, царь велел собирать для газеты новости, касавшиеся России. Но дьяки пытались всячески увиливать, поскольку за эту дополнительную работу им не доплачивали...
– А чем «Санкт-Петербургские ведомости» отличались от петровской газеты?
– Начнем с того, что если петровские «Ведомости» выходили как бог на душу положит, то «Санкт-Петербургские» сразу же, с первого номера (они издавались с 1727 года на немецком языке), стали выпускаться регулярно – раз в неделю. С 1728 года, когда их стали печатать одновременно на немецком и русском, газета выходила по понедельникам и четвергам. Это были дни, когда почтовые тройки отвозили корреспонденцию в провинцию, и поэтому газетные пачки должны были подготовить к утру этого дня.
В качестве приложения к изданию стал выходить первый русский журнал. Кстати, парадокс: русская журналистика зародилась как газетная, а развивалась как журнальная. За весь XVIII век увидело свет около полутора сотен периодических изданий, из них всего три газеты (третьей в 1756 году стали «Московские ведомости»). Резкий рост газет начался только во времена Александра II. Ведь, чтобы их было много, должна быть читательская аудитория, привычка к чтению, оперативная добыча информации...
– Кто же был читателем «Санкт-Петербургских ведомостей» XVIII века?
– Аристократические и литературные круги Петербурга – но не оттого, что издание было очень интересным, а потому, что оно было единственным, причем на всю страну. Точно известно, что среди подписчиков были, например, Ганнибал и Сумароков.
С конца XVIII века была налажена обязательная подписка на газету, но шла она довольно туго. Подписаться должны были Сенат, Университет, Академия наук, государственные учреждения, по нескольку штук газет отвозили потом и в каждую гимназию, чтобы юноши лучше «в географии и политике ориентировались».
Что же касается потребности в чтении газеты, то она вырабатывалась долго. Очень многие предпочитали использовать святцы, календари и прочее. Поэтому первый русский журнал «Месячные исторические, генеалогические и географические примечания» к «Санкт-Петербургским ведомостям» – коротко их называют просто «Примечаниями» – и был святцами, только с научно-популярной тематикой. Их можно было читать бесконечно, а газета все-таки устаревала, хотя от времени события до публикации о нем нередко проходило не меньше двух месяцев. Пока гонец донесет весть от Белого или Черного моря до столицы! Сейчас подобная «оперативность» может вызвать улыбку, но для того времени она была потрясающей...
Любопытно вот еще что. «Санкт-Петербургские ведомости», единственную русскую газету того времени, редактировал немец – Герхард Миллер, студент, приехавший к нам в Академию наук, а иностранный отдел в ней вел русский – Михаил Васильевич Ломоносов. Потом ученый стал редактором всей газеты, и Академия наук давала ему инструкцию «всяких умствований не позволять». Даже объявила выговор: мол, газета без должного почтения сообщила, что граф Иван Иванович Шувалов удостоен чина камер-пажа.
– Случались ли в ту пору газетные ляпы и ошибки?
– А как же без них! Однажды в конце XVIII века «Санкт-Петербургские ведомости» сообщили, что графа Михаила Петровича Бестужева-Рюмина наградили орденом Андрея Первозванного, чего на самом деле не было. Тогда Сенат потребовал, чтобы все номера печатались только с его «апробацией». Жанра опровержения еще не существовало. Причиной же этой ошибки стало использование недостоверной информации – проще говоря, слухов, которыми газета «кормилась» весь XVIII век...
– С советских времен помню непременное указание под титулом любого периодического издания: «орган...». А чьим рупором были газеты XVIII века?
– Петровские «Ведомости» изначально были правительственными. Они были основаны по инициативе Петра I, он лично уделял много внимания газете, являлся фактически ее первым редактором. Сохранились оттиски корректурных полос, где рукой царя написано «сей статьи в народ не пущать». Прежде всего «не пущали» информацию о неудачах русской армии в Северной войне. Дело понятное: зачем было предавать огласке нехорошие известия?
Принципиально важно: русская журналистика родилась как официальная пресса, призванная проводить правительственные идеи. Соответственно, в роли издателя выступало правительство, а редактор должен был отвечать его запросам. «Санкт-Петербургские ведомости» издавались Академией наук – государственным учреждением.
В начале XIX века «Ведомости» утрачивают свое первенство в правительственной прессе, поскольку главным официозом становится «Северная почта», а с конца 1860-х годов и до 1917 года – «Правительственный вестник». В то же время «Санкт-Петербургские ведомости» получили новое лицо, когда с 1840-х годов из-за их убыточности правительство стало сдавать газету в аренду частным лицам. Кстати, к тому времени, с 1831 года, она уже была ежедневной.
– Каким образом газета могла зарабатывать?
– Прежде всего за счет рекламы. Сразу же с начала выхода «Санкт-Петербургских ведомостей» в 1727 году в них стали печататься казенные и частные объявления. Причем частных было не очень много, а вот казенных – о подрядах, торговле, сбежавших крепостных и их продаже – с избытком. Классический пример: «Продаются огурцы лучшего соления и хороший кучер с женой». Кстати, первое театральное объявление вышло именно на полосах «Санкт-Петербургских ведомостей» – в 1727 году.
Сначала объявления печатались на внутренних полосах газеты, а когда их стало слишком много, стали выпускать специальное приложение – «Суплемент». Теперь по той рекламе можно читать историю Петербурга как открытую книгу...
Когда газету стали сдавать в аренду, то ее арендаторы обязаны были отдавать определенную сумму (какую именно – неизвестно, это и тогда было финансовой тайной) правительству. Все, что зарабатывали сверх, забирали себе, поэтому были заинтересованы в развитии издания.
Оно действительно приносило доход. Финансист Федор Баймаков даже дал взятку 50 тыс. рублей чиновнику Министерства народного просвещения литератору Болеславу Маркевичу, чтобы добиться права быть арендатором газеты. Разразился скандал, чиновника уволили, лишили чина камергера, а Баймаков потом долго оправдывался, якобы он не взятку дал, а нанял этого чиновника в качестве журналиста и заплатил ему авансом гонорар. Но суть в другом: давая такую большую взятку, Баймаков, значит, полагал, что в случае редакторства сможет заработать гораздо больше...
– Как трансформировался курс «Санкт-Петербургских ведомостей» при арендаторах?
– Именно благодаря им газета стала живой и увлекательной. Успеха она достигла при трех из них – Амплии Очкине, Андрее Краевском и Валентине Корше.
Очкин, служивший цензором, увеличил объем издания, пригласил литераторов, ушел от сугубо официальных новостей, которыми до этого газета была переполнена. Ведь прежде обязательно печатались списки тех, кто «восприял православную веру», уехал и приехал в столицу, был награжден государственными наградами... Газета была полезной (в том числе последующим историкам, краеведам, генеалогам), но нечитабельной.
Кстати, при Очкине в ней печатался Достоевский. Он выступил с фельетонным циклом «Петербургская летопись» – это был прообраз знаменитого «Дневника писателя».
Начинания Очкина, при котором газета расширила свою тематическую направленность, продолжил Андрей Краевский. Он взял издание в аренду в 1852 году, дал ему титул «газета общественная и литературная». Привлек «пушкинский круг» – Вяземского, Одоевского, Сологуба. Современники считали, что именно с Краевского в России началась большая политическая журналистика.
Кроме того, именно при нем «Санкт-Петербургские ведомости» стали полигоном новаций для русской журналистики. Они первыми из русских газет завели собкора за границей – для освещения лондонской Всемирной выставки. Впервые опубликовали политическую телеграмму из-за рубежа – с открытия палаты депутатов в Берлине. И пик тиража – 14 тысяч экземпляров – пришелся именно на 1850-е годы.
– При этом газета оставалась проправительственной?
– Да. Единственным, кто изменил курс, был Валентин Корш, который с 1862-го по 1874 год являлся ее арендатором и редактором. Тогда она стала очень живой, едкой, на ее страницах развивается фельетон – легкие тексты на общественно значимые, злободневные темы. Корш пригласил Алексея Суворина и Виктора Буренина, составивших в ту пору славу издания. Суворинские «Недельные очерки и картинки» были очень кусачие, оппозиционные. Именно из-за них Коршу отказали в дальнейшей аренде. Суворин как благородный человек пообещал платить ему пенсию и свое слово сдержал.
Впрочем, это все-таки нонсенс, когда правительственная газета, хоть и отданная в аренду частному лицу, становится оппозиционной. Впоследствии она «поправела», новые редакторы-арендаторы прибавляли ей то религиозности, то консерватизма. Однако такой популярности, как при Краевском и Корше, у нее уже не было.
С конца XIX века издание не менялось – ни по содержанию, ни по оформлению. Оно было ровным, нейтральным, что многим импонировало. И у него всегда оставался читатель, склонный к постоянству. В этом постоянстве читатели газеты видели своего рода отдушину в бурном водовороте начала ХХ века...
