Закон «О внесении изменений в Федеральный закон “Об основах туристской деятельности в Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации”« 25 апреля принят Госдумой РФ и вчера поддержан Комитетом Совета Федерации по социальной политике. Предполагается, что сегодня его одобрит Совет Федерации. Кардинальные изменения в отраслевом законе вызвали бурную реакцию рынка. Прокомментировать обновленный закон мы попросили президента Российского союза туриндустрии Сергея Шпилько, который сейчас возглавляет Комитет по туризму и гостиничному хозяйству Москвы. Поправки вступят в силу с 2013 года, однако готовиться к ним придется уже сейчас.
– Сергей Павлович, как вы оцениваете появление этого закона? Насколько он актуален именно сейчас в его нынешнем, довольно радикальном, виде?
– Учитывая нарастание количества банкротств туристических компаний, особенно после ухода с рынка таких заметных игроков, как «Капитал Тур» и «Ланта-тур вояж», принятие некого действительно радикального акта со стороны государства было неизбежно. Власти не могли ждать, пока наступит очередной коллапс на рынке и снова разразится массовый потребительский конфликт. Возникла насущная потребность в создании инструмента по разрешению подобных ситуаций, включая возможную эвакуацию туристов из-за рубежа.
Бизнес также был заинтересован в изменениях. Иначе негативная волна, которую порождали в обществе эти конфликты и их многократное отражение в прессе, угрожала захлестнуть весь российский туризм. И, боюсь, он вполне мог бы разделить печальную судьбу игорного бизнеса в нашей стране. Так что, повторяю, некий законодательный акт, предусматривающий, в том числе, способ оперативного решения проблем российских туристов за рубежом, должен был быть принят.
Надо понимать, что главной задачей поправок в закон была защита прав туристов. Задача РСТ в этих условиях состояла в том, чтобы максимально участвовать в разработке проекта, минимизируя негативные последствия для турбизнеса с одной стороны и повышая эффективность регулирования розничного рынка и защиты туристов с другой. Насколько я могу судить, РСТ сделал на этот раз не только все возможное, но и невозможное. Кто хоть однажды участвовал в работе над законом, тот знает, что это искусство невозможного, бесконечное и с огромным трудом достижимое сочетание компромиссов.
– В том числе, например, выразил согласие выступить соучредителем того самого объединения операторов, при котором будет создан компенсационный фонд помощи туристам?
– Еще в 2011 году, на сентябрьском съезде РСТ, турбизнес поддержал необходимость создания системы коллективной безопасности, в том числе компенсационного фонда для помощи туристам. И на одном из заседаний на высоком уровне в правительстве РФ руководству РСТ был задан вопрос, готов ли союз взять на себя миссию по созданию объединения и фонда. Мы ответили: «Если нам это поручат, мы готовы, поскольку значительная часть членов РСТ – это туроператоры выездного туризма». На мой взгляд, эффективность этого фонда будет зависеть от степени его прозрачности и публичности – от состава учредителей до персоналий менеджеров и даже пресловутых 0,05% от годового оборота на административные расходы. Размеры расходов должны определять туроператоры, которые участвуют в формировании фонда. Я почти уверен, что эта цифра будет значительно ниже предлагаемых, тем более что и в законе 0,05% указаны в качестве верхней планки.
– Почему для фонда выбрана форма негосударственной некоммерческой организации?
– Этот вариант появился в результате долгих дискуссий. РСТ в сложившейся ситуации предлагал создать государственный фонд по аналогии с Агентством страхования банковских вкладов. Идею обязательного создания СРО в туризме мы изначально не принимали не потому, что РСТ против появления таких структур. Ведь и сам РСТ – организация, созданная рынком, и мы понимаем, что без развития механизмов саморегулирования у туристического рынка нет будущего. Но сейчас на первый план выдвигается формирование механизма оперативного разрешения массовых потребительских конфликтов, а создание СРО эту проблему не решит. Тем более что на администрирование и отчисления в компенсационный фонд СРО средства потребовались бы совсем другие: каждый туроператор отчислял бы не 0,1% от годового оборота, как сейчас принято в законе, а 1%, то есть в 10 раз больше! И для большинства компаний это было бы непосильным финансовым бременем. СРО в этой ситуации, учитывая опыт строительной индустрии и некоторых других отраслей, только бы усугубили существующие проблемы, приведя к еще большим расходам со стороны турфирм и к профанации самой идеи. А за этим неизбежно последовали бы более радикальные, чем сейчас, действия государства.
– Не станет ли компенсационный фонд очередной бюрократической кормушкой?
– На мой взгляд, процесс создания и функционирования фонда окажется под таким пристальным вниманием бизнеса, прессы и общества, что у него просто не будет никакой возможности превратиться в чью-то кормушку. На сегодня фонд – единственно возможный формат, в рамках которого можно аккумулировать достаточно весомые ресурсы, сопоставимые с расходами в случае банкротства участника рынка.
– А с суммами операторских взносов в этот фонд вы согласны?
– В ходе работы над проектом закона РСТ предлагал размеры взносов увязывать с оборотом оператора. Ни о каких «минимальных» 100 тыс. рублей речи не было, они появились при доработке законопроекта в Госдуме без нашего участия. Важно напомнить, что первоначально планировались отчисления в фонд в размере 0,5% от объема реализации турпродукта, и лишь после длительных дискуссий и представленных РСТ аргументов и расчетов ставку удалось снизить до 0,1%. Мы были также против дополнительных 0,05% на содержание аппарата фонда, предусмотренных тоже в последней редакции законопроекта. При обсуждении размера фингарантий мы не поддерживали повышенный коэффициент в 15% и более от оборота свыше 1 млрд. рублей, считая его чрезмерным. В итоге удалось снизить отчисления по фингарантиям до 12%.
В этой ситуации наиболее проблемным мне представляется то, что практически одинаковые взносы будут платить компании с разными оборотами и рисками. Например, туроператоры с чартерными программами и компании, занимающиеся бизнес-туризмом, или небольшие региональные турфирмы. Здесь, конечно, многое зависит от того, как будет вестись работа по исчислению оборота, вычленения самих компаний и начисления размера взноса. Во-первых, по предложению РСТ в формировании фонда не участвуют операторы по въездному и внутреннему туризму. Во-вторых, несмотря на противодействие Минфина, удалось добиться налоговых послаблений. По закону, средства компенсационного фонда не облагаются налогом на прибыль. Также не относятся к расходам, учитываемым в целях определения налога на прибыль, расходы объединения туроператоров на оказание экстренной помощи туристам. Что касается непропорциональности взносов просто операторов и операторов с чартерной перевозкой, а также многих других предложений по совершенствованию рынка, то это уже задачи будущей работы РСТ и законодателей.
– Предложение по страхованию каждой путевки, с которым РСТ традиционно выступал, также планируете «дожать»?
– На эту тему у нас есть соответствующее решение правления РСТ. Возможно, как и в случае со снижением фингарантий для въездного туризма, это будет не так быстро, как хотелось бы. Но мы свои решения выполняем.
