В России появляются насекомые, переносящие возбудителей тропических болезней. Якобы дело в глобальном потеплении. Хотя эти новости звучат тревожно, опасаться нужно не экзотических комаров.
23 августа газета "Известия" сообщила, что в Краснодарском крае и Крыму обнаружены два вида комаров из Египта и Юго-Восточной Азии — переносчиков вирусов Денге, Чикунгунья, Зика, желтой лихорадки и личинок паразитических червей из рода дирофилярия, а ранее в южных регионах страны были вспышки лихорадки Западного Нила. Эксперты, которых расспросили "Известия", предупредили, что с ростом средних температур опасные насекомые продвигаются в Центральную Россию. В тот же день в пресс-службе управления Роспотребнадзора по Краснодарскому краю сказали ТАСС, что этим летом на Кубани вправду развелись комары, только не из других стран, а местные, и зарегистрированы лишь единичные случаи желтой лихорадки.
По словам кандидата биологических наук, старшего научного сотрудника Института глобального климата и экологии Игоря Попова, комары Aedes aegypti и Aedes albopictus, о которых говорилось в заметке "Известий", обнаружены в Краснодарском крае еще в 2015 году, научная статья об этом опубликована в 2016 году, а на сегодня нет данных, что обосновавшиеся на черноморском побережье насекомые заражены возбудителями тропических болезней.
Ничего страшного еще не произошло. И все же: может ли из-за изменения климата в России разразиться эпидемия какой-нибудь смертельной болезни? Гипотетически — да. "По нашим расчетам, возможно некоторое расширение ареала комаров A. aegypti и A. albopictus, — рассказывает Игорь Попов. — Насколько мне известно, пока ситуация благоприятная и опасаться нечего. Кроме того, их ареал — как наблюдаемый, так и возможный — на территории России очень маленький".
Однако наибольшую угрозу представляют не диковинные паразиты, а привычные или знакомые, но подзабытые.
"Любая инфекционная болезнь — это по сути экологическая система", — цитирует эколога Ричарда Остфельда писатель Дэвид Куаммен в книге "Зараза". Для возникновения болезней вроде лихорадки Западного Нила нужны переносчик (почти всегда это членистоногие, но в случае с шистосомозом виновником может быть и улитка), патоген, подходящая среда и климатические условия. Все эти элементы взаимосвязаны.
Изменение климата зачастую сводят к потеплению, и повысившаяся температура воздуха вправду способна повлиять на распространение болезней. Патогены и животные, в которых они живут, обычно лучше размножаются в тепле. Из-за этого инфекционные болезни могут чаще возникать там, где они и так встречались, и будут распространяться дальше на север и выше в горы. Но слишком сильная жара и сушь, как и избыток влаги, бывают губительными для живого, поэтому кое-где, например, на Пиренейском полуострове и в некоторых районах Африки изменение климата даже пойдет на пользу (если не учитывать остальной урон от экстремального зноя).
© REUTERS/Centers for Disease Control/James Gathany
По словам Игоря Попова, компьютерное моделирование, в том числе с помощью методов машинного обучения, позволяет спрогнозировать, как изменятся ареалы вместе с климатом. Многие расчеты позже подтверждаются в полевых исследованиях. "Другой вопрос — связь изменения климата с увеличением численности каких-то переносчиков в определенном месте и с повышением заболеваемости. Тут влияет множество факторов", — говорит ученый.
Потепление влияет на распространение болезней и прямо, и косвенно. Например, в хорошую погоду людей тянет на природу, где их поджидают комары, клещи, слепни и другие переносчики. Одни отправляются в ближайший парк, другие — на дачу за городом.
А кто-то едет в далекие края. Оттуда туристы — и иностранцы, путешествующие в Россию, — могут привезти в себе паразитов, способных распространиться в непривычной, но благоприятной обстановке. Если инфицированного человека укусит комар, обосновавшийся в Краснодарском крае, то вирусы, бактерии, простейшие получат шанс укорениться в этой местности. На транспорте могут добраться и сами переносчики, которым тоже может прийтись по душе новое место, — вероятно, именно так на черноморском побережье появились комары A. aegypti и A. albopictus.
Чтобы быть наготове, сценарии вторжения опасных видов нужно моделировать. Но не это главная забота, ведь климат в России все-таки в основном холодный. "Переносчики, уже распространенные на нашей территории, несравненно опаснее заносных видов или видов, имеющих слабый потенциал для распространения", — считает Игорь Попов.
Наибольшую угрозу, по его мнению, несут иксодовые клещи — те самые, что с укусом заражают вирусом энцефалита и бактериями под названием боррелии, которые вызывают болезнь Лайма. Северная граница их ареала сдвигается к высоким широтам, а на юго-западе — в районе российско-белорусской границы — таежный клещ, наоборот, отступает из-за слишком теплых зим.
Вспышки болезней могут участиться даже без переносчиков. В арктической мерзлоте погребены останки погибших животных — из-за потепления туши окажутся на поверхности, а вместе с ними — споры бактерий и вирусные частицы, которые иногда сохраняются веками. Талая вода, паводки и проседающая почва только ускорят этот процесс. Один из самых свежих примеров — вспышка сибирской язвы на Ямале в 2016 году, когда выдалось необычайно жаркое лето.
Сначала вспышку на севере, как и появление необычных комаров в Причерноморье, объяснили изменением климата. Связь вроде бы налицо: если бы не зной, почва не прогрелась бы глубоко и споры бактерий так и остались бы в земле. Но этот случай показывает, сколько обстоятельств должно сложиться, чтобы возникла болезнь.
Чтобы подхватить сибирскую язву, достаточно прикоснуться к мясу больного животного. Группу риска составляют в основном мужчины, разделывающие туши. В густонаселенной местности о вспышке стало бы известно быстро, но оленеводы пасут стада далеко от городов, часто у них нет средств связи. В 2016 году заместитель руководителя Россельхознадзора Николай Власов рассказывал ТАСС, что оленевод, сообщивший о падеже животных, четыре дня шел пешком по тундре. Ветеринары узнали о вспышке спустя примерно месяц после ее начала.
"Более глубокое исследование показало, что на самом деле причина в другом: за некоторое время до этого перестали делать профилактические прививки северным оленям, что и привело к вспышке", — объясняет Игорь Попов. Редко вакцинируют и самих оленеводов. Вдобавок многие могильники никак не помечены: сибирская язва официально регистрируется в Азиатской части России с середины XVIII века — известны тысячи захоронений, но сколько их еще, никто не знает.
© REUTERS/Center for Disease Control
К счастью, люди в России редко болеют сибирской язвой, хотя она широко распространена за Уралом. Как отмечали в статье 2017 года специалисты Иркутского научно-исследовательского противочумного института Сибири и Дальнего Востока, в тех краях плотность населения низкая, а пастбища находятся далеко от жилья, поэтому местные редко имеют дело с больными животными и их трупами.
Когда о вспышке сибирской язвы стало известно, ее быстро ликвидировали: в очаге объявили карантин, жителей обследовали и вывезли в другие места, туши сожгли. Но не всегда меры действуют, как задумано. В своей книге Дэвид Куаммен рассказывает запутанную историю борьбы с болезнью Лайма, или боррелиозом, в США. Бактерия, вызывающая эту болезнь, попадает в организм со слюной клещей. В Америке людей обычно заражают клещи I. scapularis — черноногие клещи, но некоторое время ученые выделяли отдельный подвид — северо-восточный олений иксодовый клещ Дэммина, или просто олений клещ.
© REUTERS/Centers for Disease Control and Prevention
Раз клещ олений, власти решили, что с болезнью можно справиться, отстреливая рогатых зверей. Кровопийцы действительно ползают по оленям — на одной особи может копошиться тысяча паразитов, которые за месяц способны произвести 2 млн оплодотворенных яиц. Но на оленей обычно забираются взрослые клещи, а перед этим им надо пройти две личиночные стадии, и на каждой из них им нужна кровь.
Личинки и нимфы клещей довольствуются хозяевами поменьше — грызунами. Один из них, белоногий хомячок, — это настоящий подарок для членистоногих и бактерий внутри них. Иммунная система хомячка плохо справляется с инфекцией, а сам зверек не умеет как следует счищать паразитов со шкурки. В некоторых районах США на него и еще три вида грызунов приходится 90% заражений клещей, которые потом передают микробы дальше.
Олени тоже играют роль в жизни клещей: ползая по шкуре, самцы ищут напившихся кровью и готовых к спариванию самок. А раз на одном животном паразиты могут оплодотворить миллионы яиц, то всего нескольких особей достаточно, чтобы клещи заполонили окрестности. Отстреливать оленей бесполезно — разве что истребить их полностью.
Боррелиоз как отдельная болезнь был впервые диагностирован только в 1975 году — большинство инфекционных болезней известны давно, изучены лучше, и меры по борьбе и профилактике продуманы тщательнее. Как считает расспрошенный Куамменом эколог Остфельд, всплеск заболеваемости в США обычно наступает через два года после большого урожая желудей. Хомячки ими наедаются и размножаются на радость личинкам клещей, которые получают с кровью бактерий и, повзрослев, передают их человеку. По идее, уничтожать нужно не оленей, а грызунов. Но это чрезвычайно трудная задача из-за плодовитости этих зверьков.
Из-за даты, 1975 года, есть соблазн связать распространение болезни Лайма с изменением климата. По некоторым оценкам, ежегодно в США диагностируют около 300 тыс. случаев. Если неполные полвека назад даже не догадывались, что существует такое заболевание, то что-то произошло. Примерно в то же время стало заметно, что климат на планете меняется. Вдруг это не просто совпадение?
Возможно, изменение климата вправду сыграло какую-то роль и в этом случае. Но Ричард Остфельд за 20 лет изучения болезни Лайма обнаружил другую закономерность: риск заболеть тем выше, чем меньше видов животных обитает на данной территории. У грызунов, отличных переносчиков боррелий, мало конкурентов, поэтому у клещей не остается выбора, где брать кровь. Не хватает в тех краях и хищников, которые поедали бы хомячков и их родственников.
Подавляющее большинство случаев болезни Лайма приходится на северо-восточные штаты. Само это название дано из-за округа в Коннектикуте, где заболевание было впервые диагностировано. Этот регион — один из самых густонаселенных в стране, где леса вырубили под жилье и угодья, а дикие места изрезаны дорогами. Из-за этого популяции многих животных сократились, а некоторые виды вообще исчезли.
"На уровне всего ареала климатические условия — основополагающие факторы, определяющие распространение видов возбудителей и их переносчиков. На более локальном уровне, например на уровне какого-нибудь леса или парка, факторов становится много больше. Это и изменения ландшафта, растительности, водного режима, характера землепользования и т.п.", — говорит Игорь Попов. Проще говоря, от климата зависит, есть ли у болезнетворных организмов и их хозяев хоть какие-то шансы выжить. Остальное зависит от человека.
За полвека действительно что-то произошло — и болезнь Лайма не единственное напоминание. С тех пор люди на собственной шкуре узнали о вирусах Эбола, Нипах, атипичной пневмонии и, возможно, самом страшном из всех — ВИЧ. Все они достались нам от животных там, где человек нарушил природный порядок своим вторжением. Иными словами, хоть климат меняется из-за нашего образа жизни, рост средних температур на планете не единственное последствие человеческой деятельности, которое влияет на появление и распространение болезней. Ученые и врачи это осознали, поэтому в разных странах пытаются заблаговременно распознать возможные угрозы и ищут способы спастись от уже существующих. Но болезни зависят от слишком многих факторов, один из которых — случайность. Поэтому никто не поручится, что на нашем веку не возникнет новая смертельная угроза.
Марат Кузаев
Фото: © AP Photo/Felipe Dana
