19 января в нашей газете была опубликована статья «Троянский конь» на Петровской косе», посвященная реконструкции Санкт-Петербургского речного яхт-клуба профсоюзов (до 1996 года – Центральный яхт-клуб).
Представленный прессе проект, по мнению его авторов, максимально учел интересы яхтенного сообщества.
Тем не менее оно осталось недовольно. Яхтсмены заявляют, что «хозяева» яхт-клуба – профсоюзы – по сути, приносят яхтинг в жертву коммерции. Противники проекта пишут письма в самые высокие инстанции, собирают подписи сторонников. Главным объектом атаки, разумеется, стал председатель Ленинградской федерации профсоюзов (ЛФП) Владимир ДЕРБИН. С ним и встретился автор вышеупомянутой статьи, чтобы получить ответ на все острые вопросы.
– Начну, Владимир Георгиевич, с самого распространенного обвинения в ваш адрес: порядок использования профсоюзного имущества крайне непрозрачен. Вот, к примеру, яхтсмены обижаются – говорят, вы им не рассказываете, куда идут деньги от аренды ресторанов на территории яхт-клуба.
– А почему я им должен рассказывать? Яхтсмены не собственники. В ЛФП – 35 отраслевых профсоюзных организаций. Вот перед их представителями я отчитываюсь. У нас есть совет директоров яхт-клуба, есть контрольно-ревизионная комиссия, и у них, насколько я знаю, претензий ко мне нет. А яхтсмены – это либо те, у кого в бесплатном пользовании находятся 60 наших яхт, либо арендаторы стояночных мест. Не более того! Но и они могли бы, взглянув вокруг себя, задать себе простые вопросы. За счет чего оплачиваются коммунальные услуги на территории яхт-клуба? Сколько стоит хранение яхт? Кто оплатил строительство новой газовой котельной? На какие средства существует детская парусная школа?
– А еще вас упрекают в том, что имущество Центрального яхт-клуба уходит «налево». Да и профсоюзная недвижимость распродается под покровом глубокой тайны...
– На подобные вопросы я журналистам отвечал неоднократно. Конечно, мы на каждом углу об этом не рассказываем, но и келейно тоже никакие решения по имуществу не принимаются. На это есть коллегиальный орган – президиум ЛФП. Но даже и его волю порой трудно исполнить. Уже пять лет, к примеру, мы ищем покупателя Дворца культуры имени Кирова. Можете купить, если хотите. Отдадим по разумной, вполне рыночной цене. И все будет прозрачно, клянусь! Да иначе и быть не может. Над нами столько контролирующих организаций, что шаг вправо, шаг влево – сами понимаете...
А насчет того, чтобы «продать яхт-клуб», мы бы этого не смогли сделать, даже если бы очень захотели. Имущество и недвижимость яхт-клуба принадлежит трем собственникам: 75% – ЛФП, около 25% – Федерации независимых профсоюзов России и менее процента – городу. Земля, 12 га, принадлежит государству и находится у нас в бессрочном оперативном управлении.
Для того чтобы ее продать, нужно было сначала ее выкупить или взять в аренду с правом выкупа. Но больше 20 лет территория находилась под арестом за какой-то мифический долг. Что это за долг, мы выяснить так и не смогли, как ни бились. Судя по всему, концы уходят в налоговую полицию, которая была ликвидирована и все тайны унесла с собой. А в прошлом году арест неожиданно сняли – сказали, что имела место какая-то техническая ошибка.
– Что ж, теперь землю выкупите – и можете делать с ней, что хотите?
– Можем, но только в рамках постановления правительства Санкт-Петербурга от 12 февраля 2009 года. Адресная программа была утверждена в 2012 году. В соответствии с этими документами, на данной территории должен быть построен яхтенный порт класса А. То есть самого высокого, отвечающего всем мировым стандартам. Это масса серьезнейших, специфических требований. Кроме всего прочего нужно соблюсти и множество городских условий: высотность, озеленение, удаленность от воды и прочее.
Кстати, права на аренду воды у нас еще нет. Чтобы его получить, надо выиграть конкурс. Раньше арендные отношения у нас были оформлены, но «добрые люди» подсуетились, подали в суд, и пять лет назад договор расторгли – на том основании, что он был заключен без аукционов. Хотя, когда мы его заключали, никаких аукционов еще не было и в помине. Зато теперь они идут уже четыре с половиной (!!!) года, и победителя до сих пор нет. На воду кроме нас претендует государственное предприятие, которому она по роду его деятельности абсолютно не нужна.
– И что, если вы проиграете, вся яхтенная жизнь прекратится?
– А это как решит новый арендатор. Захочет – выгонит нас с нашими яхтами, захочет – назначит субаренду в пятикратном размере. Но даже если мы и выиграем, договор аренды не бессрочный – через сколько-то лет надо будет снова выходить на торги.
– То есть вы всего тут настроите, вложите немереные деньги, а потом...
– А потом нас могут поставить на колени... Конечно, при большом желании всех этих проблем можно было бы избежать. Построить маленький элитный яхт-клуб, а большую часть территории отдать под жилье. Все прекрасно – формально все условия выполнены, комар носа не подточит. Окупаемость проекта – три – пять лет, дальше просто получай прибыль и ни о чем не думай. И таких проектов было навалом! Когда я заступил на эту должность, один из них, с очень солидной фирмой, был уже заключен. И мне понадобился год, чтобы его расторгнуть! Было настойчивое предложение от спорткомитета – предоставить эту территорию для всех остальных видов водного спорта: гребля, водный слалом и прочее. И от этого тоже удалось отбиться. Здесь будет развиваться только яхтенный спорт!
– Говорят, что компания, которая будет реализовать проект реконструкции, выбрана вами произвольно, без всякого конкурса.
– Она выбрана с полным соблюдением внутренней процедуры ЛФП, включающей в том числе согласование с президиумом нашей федерации и советом директоров яхт-клуба. Возглавляет его председатель комиссии ЛФП по вопросам профсоюзной собственности Александр Владимирович Парамонов. Мы досконально изучили тему – консультировались со специалистами, ездили за границу для знакомства с международным опытом. Я сам дважды был в Монако, где располагается один из крупнейших европейских яхтенных портов.
– А наших яхтсменов для консультаций привлекали?
– Я не знаю ни одного бизнес-проекта, даже социальной направленности, который бы согласовывался с любительскими клубами. Тем не менее, прежде чем начинать проектирование, мы пошли к капитанам яхт – спросить, каковы их требования и пожелания. Обещали все учесть. Разговор, к сожалению, получился весьма нервный. Они «зацепились» за часовню, которую предполагается построить на оконечности косы Гостевой гавани. «Зачем там эта церковь?! И так места мало!» Но на этом месте яхты не швартуются, туда просто нет доступа. И не церковь это, а часовня-маяк – прекрасный архитектурный акцент.
Позиция нашего яхтенного сообщества, к сожалению, весьма неконструктивна. «Не трогайте нас, пусть все остается как есть!» А как есть? Реально из 60 наших яхт в регатах участвуют около 20. На остальных люди просто катаются в свое удовольствие. Причем, заметьте, не хотят их выкупать даже по символической цене. Потому что тогда расходы на стоянку и хранение надо будет взять на себя, а это недешево. Мы на это долгое время смотрели сквозь пальцы. Даже разрешили одному экипажу сходить в кругосветку. Но ребята дошли только до Средиземного моря и там два года неизвестно чем занимались... При этом все время говорится о необходимости развивать парусный спорт.
Вот мы этим и займемся – только не на словах, а на деле! Проект реконструкции мы всем показали: 350 стояночных мест для яхт, теплые эллинги, здание парусной школы, реабилитационный центр, гостиница, прогулочная набережная, зеленая зона...
– По сути, это уже проект не яхт-клуба как такового, а некоей общедоступной рекреационной зоны, не так ли?
– Ну и очень хорошо! Это есть уже и сейчас, и люди к этому привыкли. Летом здесь жизнь кипит – народ ходит отдыхать, дышать свежим воздухом, любоваться на яхты.
– И вы еще собираетесь эту составляющую усиливать. Вот яхтсмены и боятся – говорят, яхты придется таскать через торговую зону.
– Посмотрите на план – набережная с торговыми объектами располагается на мысу, а стояночные места совсем в другом конце, рядом с эллингами. Кстати, эти стоянки мы уже обновили – каждый «зубец» такой «гребенки», чтобы вы представляли себе, стоит 15 миллионов рублей. Это современнейшие сооружения, европейского уровня. А вы говорите – куда деньги деваются!
– Почему вообще такой шум поднялся вокруг яхт-клуба профсоюзов? Другие яхт-клубы исчезали по-тихому, никто и не заметил...
– Мне трудно судить о том, как и при каких обстоятельствах вели себя другие люди. Ведь береговая линия для застройщиков жилья – это лакомый кусок, и сохранить ее для неприбыльного яхтинга бывает непросто. А здесь, на Петровской косе, – особо «сладкое» место. Но наш клуб, бывший Центральный, а еще раньше Императорский речной – это наша история, не только дореволюционная, но и советская, и мы обязаны его сохранить. Конечно, таких яхт-клубов городу нужно как минимум десять, а то и двадцать. И как их создать, если перед ними встанут такие же проблемы?
Но, даже если новые клубы и возникнут, это будут всего лишь коллективы собственников яхт, а таких людей развивать яхтенный спорт заставить невозможно. Захотят пойти в гонку – пойдут, не захотят – не пойдут. Понятие «клубная яхта» осталось только у нас, именно это дает нам возможность развивать социальную составляющую – проводить соревнования, обучать детей.
В нашей парусной школе – 50 человек. Обучаются они бесплатно, летом живут в оздоровительном лагере, зимой ездят на соревнования в Монако. Но, что для других клубов почти исключено, ребенок после окончания обучения «распределяется» во взрослый экипаж и продолжает яхтенную жизнь.
– Аргументы убедительные. Но, может быть, надо было яхтсменов пригласить на ту самую пресс-конференцию и в присутствии прессы ответить на все острые вопросы?
– Во время нашей предыдущей встречи с капитанами мы столкнулись только с безапелляционным неприятием. А встречаться имеет смысл лишь тогда, когда тебя хотят услышать.
